Он уже не находил ее объявления о любовнике такими забавными, как раньше. Отпустив ее, лег на спину и уставился на медную вешалку у двери.

Теодосия встала с кровати, открыла одну из своих сумок и быстро набросила шелковый халат.

— Мы спали вместе, в одной кровати. — Она взглянула на него и тут же пожалела о сказанном.

Длинные иссиня-черные волосы Романа растекались по подушке, лежали на матраце, представляя удивительный контраст с белизной простыней.

Его атлетическая фигура не переставала изумлять ее: даже оттуда, где она стояла, была видна каждая выпуклость мускулов, каждая мужественная линия крепкого длинного тела — одно бедро, пожалуй, казалось таким же, как ее талия!

Она не могла понять, как это они вдвоем помешались на кровати, когда его тело заполняло ее полностью.

— Было поздно, когда мы приехали сюда, — сказал Роман, продолжая смотреть на вешалку, но чувствуя на себе ее взгляд. — В комнате только одна кровать, и я не собирался спать на полу.

— Незачем было снимать с меня одежду.

— Ты не возражала, когда я снимал ее вчера. — Он свесил ноги с кровати и встал.

Ее сердце забилось, заполняя всю грудь. Завороженная грацией этого зрелища, она лишь зачарованно смотрела, как он приближается.

— Ради Бога, Теодосия, скажи, что случилось между вчерашним вечером и сегодняшним утром, почему ты так себя ведешь?

— Мечтала о том, чтобы стать твоей женой.

— Ответь мне!

— Я не уделяла достаточно времени и сил своим планам, и не кричи на меня. — Взволнованная, она сложила руки на груди, опустила их, затем снова сложила.

— Когда я… с тобой… — она запнулась, барабаня пальцами по рукам, — то забываю о своих целях. Честно признаюсь, мне очень приятно твое внимание, и, как сказала уже вчера, не могу устоять против твоих сексуальных чар. Но не имею права и не должна забывать о своих стремлениях. Ребенок Лилиан и Аптона…

— Ты говорила, что не жалеешь о том, что случилось вчера. — Он бросал в нее эти безжалостные слова, словно больно бьющие камни.

Она опустила взгляд.

— Не жалела. И не жалею. Но было крайне опасно с моей стороны позволять тебе такие вольности. Оглядываясь назад, сознаю, что моя готовность заставила тебя поверить, что мы продолжим такие интимные отношения, что совсем не так. Прошу прощения за то, что ввела тебя в заблуждение.

Он не понимал ее извинений, хотелось снова держать ее в своих руках.

— Роман, понимаю, почему ты спал со мной этой ночью, но вскоре придет время, когда… Как только выберу мужчину для зачатия ребенка… — Она подняла глаза и встретилась с его взглядом. — Когда найду его, тебе придется спать в другом месте, и скажу, что потребуется больше, чем одна ночь, — не собираюсь потерпеть неудачу в своих стремлениях и буду пользоваться услугами мужчины до тех пор, пока не забеременею.

Глаза Романа так сузились, что он едва мог видеть. Тысячи мужчин жили в Техасе, и не все они были такими, как тот грязный сукин сын, которого он выбросил в окно в Уайлд Виндз. Вполне возможно, что действительно найдется подходящий кандидат.

— Ты понимаешь, Роман?

Его рот скривился, но он совладал со своим гневом.

— Понимаю, Теодосия. — Быстро оделся.

— А теперь скажу тебе кое-что, ты, надеюсь, поймешь, — сказал он, застегивая ремень на бедрах. — Твои планы — твое дело. Единственное, что меня волнует, — получить остальные деньги, которые нужны мне для ранчо.

— Прошу прощения? Но у тебя уже есть деньги, чтобы купить…

— У меня еще нет лошадей, — огрызнулся он. — Как можно называть ранчо лошадиным без лошадей? Заплатишь мое жалованье, когда придет время, и мне наплевать, пользуйся услугами хоть каждого гения от Штатов и до Китая. Вышел из комнаты, хлопнул дверью, направляясь в салун.

Принял виски на завтрак, еще виски на обед, а к тому времени, когда изрядно накачался и оставил салун, циркуляры Теодосии уже висели на каждом столбе в Уайт Крик.

Хотя группа мужчин за дверью ждала спокойно, Теодосия не собиралась начинать собеседование до тех пор, пока не вернется Роман.

Как он мог так с ней поступить, спрашивала она себя в тысячный раз с тех пор, когда начали появляться кандидаты. Неужели забыл, что нанят как телохранитель? И ведь уже получил сто долларов вперед!

Теодосия подошла к окну, вглядываясь в пыльную улицу внизу, но не увидела никаких признаков безответственного повесы — гнев растекался по ней, словно медленно действующий яд.

От внезапного стука в дверь она вздрогнула, испугавшись, отвернулась от окна, стискивая лиф платья.

— Я уже объявила, что собеседование еще не началось, — крикнула она тому, кто барабанил в дверь. — Если вы только потерпите еще немного…

— Это я! Открой эту чертову дверь!

При звуке низкого голоса Романа облегчение наполнило каждую ее клеточку, она неспешно впустила его в комнату.