– Не понял, – изумленно встал перед асфальтоукладочным катком сыщик. – Что это?!

Действительно, увидеть в глубине леса асфальтоукладчик выходило за рамки понимания нормального, адекватного человека.

– Каток, – доходчиво и просто объяснил егерь. – Его еще летом угнали. Нашли недавно. Вернуть обратно слишком затратно. Ждут лета.

– У нас угонщики работают исключительно по техническим транспортным средствам, – прошептал Воскресенский. – Грузовой автомобиль порой гораздо дороже легковой иномарки. У меня летом «бычок» из автопарка чуть не угнали...

– Хорошо, что сейчас зима, – пробурчал Туровский и направился к окну.

То, что в доме находятся пленники, стало очевидно сразу после того, как мужчины подошли ближе. Только это были пленники несколько иного рода.

– Братцы! – неслось из сторожки довольно нетрезвым голосом, – так выпьем же за нашу нерушимую мужскую дружбу! За нас, за рыцарей меча и топора, разбойников с большой дороги. Нет. За работников ножа и топора, за охотников с большой дороги!

– Правильно, мы еще за дружбу не пили!

– А я предлагаю повторить «За удачную охоту!».

– Мужики, на хрена нам та охота! Мы и так хорошо сидим. Серега, наливай!

Туровский вскинул бровь.

– Браконьеры, – подтвердил егерь. – Только их голыми руками никак не взять. Они не охотятся, больше готовятся и пьют.

Андрей заглянул через грязное стекло. В тесной комнате дома сидели пятеро довольных проводимым отдыхом на природе мужчин, одетых в маскировочные комбинезоны. На вешалке висели их охотничьи ножи и ружья.

Туровский дал знак рукой, и мужчины повернули обратно. Шли гуськом, стараясь производить меньше шума. Лишний шум им ни к чему. Осталось два дома, в одном из них точно томятся молодожены.

Дорога ко второй сторожке оказалась заметена, но Андрей не собирался пасовать перед возникшим препятствием. Он ловко выпрыгнул из машины и пошел вперед, утопая по колено в снегу.

– Там никого нет, – сказал, вздыхая, Феофан. – И лаковые ботиночки у вас на тонкой подошве.

Туровский хмыкнул, показывая егерю, что ни за что не отступит от намеченного плана. Олег последовал за ним, а Стоцкий с деньгами остался в теплой машине. Он заявил, что согласен с Ильичом: раз тропинки к сторожке нет, то она совершенно необитаема.

Андрей не стал с ним спорить. Он знал, что должен сделать свое дело – проверить вторую, а фактически третью сторожку на предмет содержания там пленников.

Медленно и мучительно долго Феофан, Туровский, за ними Воскресенский пробирались к дому. Пару раз Андрей чуть ли не безвозвратно тонул в сугробах, Феофан его вытаскивал, отряхивал и, перед тем как поставить, протаптывал валенками круг, чтобы сыщик ощутил землю под ногами.

Воскресенский провалился в снег уже на подходе к дому. Он взмахнул руками, как подстреленный хулиганами воробей, и очутился по пояс в снегу.

– Осторожно, – пробурчал егерь, вытаскивая того за руки. – Топтыгину это может не понравиться.

– Кому? – насторожился Воскресенский.

– Медведю нашему, – охотно пояснил Феофан. – Он сейчас здесь спит. Будить его нельзя.

– Медведь?! Здесь?! Откуда?! – изумился Туровский, остановившись.

– Из чащи, остался единственный на всю округу, – с нежным выражением на суровом лице сказал егерь. – Понравилось ему у сторожки. Малины много. Сделал себе берлогу. Оттого сюда никто не ездит.

– Так, отлично, – процедил Туровский, резко разворачиваясь, – теперь я точно уверен, что вторая сторожка необитаема!

Путь обратно к газику отчего-то занял вдвое меньше времени.

До третьего дома ехали по укатанной лесной дороге, но она уходила за поворот, а к сторожке следовало идти прямо. Андрей вышел из машины и пригляделся, к дому вела слабая тропинка, уже практически заметенная свежим снегом. Разобрать, какие следы – людей или зверей – на ней отпечатывались, не представляло никакой возможности. Еще немного, и саму тропинку стало бы не видно. Но она была! Это означало, что недавно к дому кто-то проходил.

Проваливаясь на этот раз в неглубоком снегу (ага, кто-то расчищал подступы!), Туровский подошел к сторожке первым. За ним крадучись, словно охотившийся на сметану кот, прошел Олег. Феофан, молча сопя, без всяких возражений помог добраться до домика Стоцкому, волокущему спортивную сумку. Оставаться в кабине сыщик ему не позволил. Как он выразился, сейчас был необходим каждый штык! Штыком, уставший после многочасовой прогулки по лесу, банкир себя не чувствовал. Но противиться сыщику не стал.