Я повернул голову, чтобы держать экстрасенса в поле зрения и сквозь затуманивающую сознание пелену начал внимательно зыркать в поисках пресловутого "шнура", не забывая при этом дышать так, как завещал великий и ужасный экстрасенс Андрюша. Долгое время мне казалось, что ничего не происходит, но потом… Потом все произошло настолько неожиданно, что я даже испугаться не успел. Вот только что мне был доступен для обзора лишь заострившийся Андрюхин профиль, а уже через секунду я получил возможность лицезреть его анфас, вопреки всякой логике ощущая себя парящим над койкой на высоте полутора метров над уровнем пола.

Привыкая к новым ощущениям, я изо всех сил старался не наделать глупостей, потому что на меня опять накатила вызванная наркотиком эйфория. В таком полупьяном состоянии не долго и контроль потерять; оборони, царица небесная. Где же этот проклятый шнур? Я завертел головой в поисках слабосветящегося призрачного тросика, но вместо запланированных нормальных движений у меня выходили почему-то уморительные кренделя. Я мотался над телом Андрея, как… э…, цветок в проруби, и все мои попытки зафиксироваться в пространстве проваливались с оглушающим треском. Так не пойдет! Раз уж я нахожусь в мире, где мысль творит, нужно срочно подыскать какой-нибудь образ, подходящий для человека, желающего попробовать себя в роли заправского летуна. Быть Икаром мне вовсе не улыбалось, – одна мысль о том, с каким потешным видом я буду махать воображаемыми крыльями, отбивала всякую охоту к освоению элементов высшего астрального пилотажа. Ведьмино помело также было с пренебрежением отвергнуто, за ним последовали разного рода воздушные шары (из-за непрочности), реактивные дюзы индивидуального пользования (из-за слишком большой скорости) и прочие достижения научной и антинаучной фантастики. Тут неожиданно в моем подсознании всплыл образ, с которым я мог хотя бы отдаленно себя ассоциировать – образ в меру упитанного мужчины в самом расцвете сил.

Клянусь, я ничего особенного не делал, только подумал, и в тот же миг… Нет, я не нащупал у себя на животе кнопку с надписью "пуск" на шведском языке, и, вывернув шею с риском заработать себе жуткий хандроз, не увидел за спиной описывающие окружность лопасти маленького пропеллера, но мое "броуновское движение" постепенно упорядочилось и приобрело осмысленность. Потратив еще несколько минут на освоение нового способа передвижения, я постарался сосредоточиться на поисках шнура, и сразу же обнаружил его, практически не отходя от кассы, то есть от экстрасенса. Мне оставалось только двинуться вдоль этой путеводной нити и внимательно глазеть по сторонам, во избежание незапланированных встреч с теми представителями местной фауны, которые захотят помешать мне исполнить задуманное.

Время шло, я летел сквозь странные, очень странные миры, придерживаясь рукой за шнур, и ощущал под пальцами его нервную нетерпеливую пульсацию. Держись, Андрей, потерпи еще немного. Я скоро, я быстро. Да куда ж тебя в ссылку отправили!? Не иначе, как к черту на кулички. И выругавшись в полголоса, я удвоил скорость. Потом утроил. А потом передо мной возник какой-то обрыв в центре которого, отчетливо просматривалась небольшая пещера, вход в которую был забран частыми прутьями, очень смахивающими на обычные металлические. Приглядевшись, я заметил, что светящийся шнур уходил вглубь пещеры, аккурат между пятым и шестым прутом. Ну, все. Слезай – приехали! Подлетев вплотную к решетке, я, лишь немного повысив голос из соображения повышенной конспирации, позвал:

– Андрей! Ты здесь?

Ответом мне была безучастная тишина. Не желая признать свое поражение, я еще раз внимательно оглядел окрестности и, послав к черту всякую осторожность, что есть сил рявкнул:

– Андрей, мать твою …! Где ты, экстрасенс хренов?!

В глубине пещеры мне почудилось какое-то движение, и вскоре я с облегчением углядел в растревоженном мраке, приближающуюся знакомую фигуру.

– Игорь! Точно, Игорь! Чтоб мне на третий глаз ослепнуть! – радостно возопил экстрасенс Андрюша, и, протиснув руки сквозь решетку, принялся без зазрения совести ощупывать меня, как скряга чулок с деньгами – с превеликим душевным трепетом. Даже я на какой-то момент расчувствовался.

– Ну, ты даешь, рыцарь джедай! – продолжал он, стиснув мою руку, – Честно говоря, не ждал. Зелен ты еще для таких прогулок. Однако же, вот он Игорь Семенов, парит передо мной и скалится, как ни в чем не бывало. Ну-ка, колись! Каким способом из тела выходил? Кто помогал? И почему…

– Долгая история, – прервал я вспыхнувшего профессиональным интересом экстрасенса, продолжая беспокойно оглядываться. Ну, не могли здесь охраны не поставить. Или могли? – Говори лучше, как тебя отсюда вытаскивать?

– Ты считаешь, что сейчас самое время? – почему-то уставившись в пол, пробормотал Андрей.

– Вот именно – самое время! – зарычал я, возмущенный его неадекватной реакцией на приход спасителя, – Там твое тело уже от дыхательного аппарата собираются отключать. Или я сейчас тебя вытащу, или…

– Послушай, Игорь, – Андрей принялся сверлить меня глазами, – Первое "или", нравится мне гораздо больше, чем второе, но… Понимаешь, у тебя еще недостаточно сил, чтобы тягаться со здешним ВОХРом… Вообще-то мне не так уж плохо тут. А когда мое тело… умрет, так вообще хорошо станет, и…

– И, заткнись, пожалуйста, сделай милость! – моему возмущению не было предела, – Я пришел, чтобы вытащить тебя, и я тебя вытащу!!! Потом можешь возвращаться сюда, в так полюбившуюся тебе камеру, можешь просто руки на себя наложить… Короче, многое можешь! Но это потом, и без меня. А сейчас хотя бы не мешай, если уж помогать не желаешь!

И я так дернул ближайший прут, что руки чуть из плечей не вывернулись. Глухо. С тем же успехом можно было попытаться вырвать у думских депутатов отказ от права на неприкосновенность. Андрей осуждающе покачал головой, и, вдруг изменившись в лице, что есть мочи гаркнул: