– Ты не заходил сюда целых двадцать пять лет? – недоверчиво воззрилась на него ледана. – Как же так?

– Очень просто, я и в самой долине не появлялся уже лет двадцать. К счастью, у нас принято ухаживать за пустующими домами, иначе они давно бы уже рассыпались от ветхости. – Закончив с обувью, Илмар поднял рулон и принялся разворачивать большой лист с непонятной схемой и кучей надписей.

– Не может быть! – Ролана благополучно пропустила мимо ушей последнюю фразу. – Ты же говорил, что не любишь людей! Как же ты смог вернуться и жить среди них?

– Знаешь, уйти из долины вовсе не означает вернуться к людям. Тебя вот тоже не было в долине примерно такое же время. И ты вообще не знала о ее существовании. Но ты же не жила среди людей. Или я неправ?

– Прав, – вздохнув, отозвалась девушка. – Я не жила, а выживала, причем частично среди нелюдей.

– Тогда почему ты так хочешь их спасти? – Охотник оторвался от своего занятия и уставился на Ролану пристальным взглядом. – Ведь, судя по твоим словам, они убийцы и ничему другому не обучены. Не сбеги ты из монастыря, сейчас любая послушница старалась бы убить тебя, видя в тебе врага, и, вполне возможно, давно преуспела бы в этом. Разве тебе не кажется, что ледан нужно уничтожать наравне со смотрительницами?

– В таком случае начни с меня, – на удивление спокойно отреагировала Ролана. – Я ведь тоже убийца, причем убила больше любой из послушниц, потому что всегда побеждала в бою. Кстати, ты и сам довольно долгое время видел во мне врага. Возможно, видишь и сейчас. Но только запомни, что черное не всегда черное, даже если твои глаза видят только этот цвет. Эти девочки не виноваты в том, что стали пешками в чужой игре, и ни одна из них не взяла бы добровольно в руки оружие, если бы не принуждение со стороны. Меньше всего леданам хочется убивать. Потому что каждая из нас находится одновременно и в роли палача, и в роли жертвы. Нам известно, что такое боль и страх, и мы умеем ценить жизнь, как свою, так и чужую, несмотря на то что вынуждены отбирать ее у других. Но это исключительно из-за давления, которое на нас оказывают. Разумеется, среди ледан встречаются те, которые действительно убивают с удовольствием, но их единицы, и долго они не живут. Потому что страсть в бою плохой помощник. Из-за нее теряются внимание и сосредоточенность, подставляя воина под удар. Так что ты несправедлив, нельзя убивать всех. И мне тем более удивительно слышать от тебя подобные рассуждения, учитывая то, что ты сам когда-то оказался пленником обстоятельств, как и многие элимы. Разница лишь в том, что вы справились со своей судьбой, сумели повернуть ее в нужное русло и теперь живете спокойной жизнью. А мы пока не можем справиться, и нам требуется немного помощи. Конечно, легче всего стричь всех под одну гребенку, только это несправедливо, потому что не сегодня завтра каждый сможет оказаться в подобной «гребенке». И что тогда?

– Знаешь, ты сейчас поразительно похожа на своего отца. – Илмар неожиданно улыбнулся, но улыбка получилась грустной. – Когда двадцать пять лет назад я отговаривал его от возвращения к родным, он сказал мне примерно то же самое – что нельзя всех стричь под одну гребенку и что совершившие ошибку должны иметь право ее исправить. Иначе завтра совершит ошибку кто-то из нас и точно так же попросит о прощении. Именно на эти его слова я не нашел тогда ответа. И кстати, нарочно задал тебе провокационный вопрос. Но ты правильно на него ответила. Впрочем, ладно, хватит разговоров. У нас и так мало времени, потому что выучиться всему за три дня невозможно. Скажи, вас обучали анатомии? Помнишь строение скелета?

– Обучали немного, – кивнула Ролана. – Когда учили кости ломать. Но в основном наше внимание акцентировали на венах, сосудах и капиллярах. – Подняв голову, она встретилась с его непонимающим взглядом и поспешила пояснить: – На арене не любили слишком быструю смерть, поэтому нас учили наносить такие порезы, от которых противник умирает медленно, но верно. Когда при большой потере крови сохраняется полная подвижность и боеспособность, битва становится зрелищней, и зрители получают то, за чем пришли.

Охотник заметно побледнел, но от комментариев воздержался.

– Смотри сюда. – Его палец ткнул в верхнюю часть устрашающего рисунка. – Это наш позвоночник. Он состоит из таких вот позвонков. Каждый отвечает за определенные органы в нашем организме. Это значит, что, если, к примеру, я ударю вот сюда, у человека запросто может остановиться сердце. А если сюда, – его палец ткнул в самое начало рисунка, – то сделаю его глухим. Ударом в эту область лишу зрения. Разумеется, лишить зрения можно и более обычным способом, просто выколов пальцами глаза, но этот способ необратим, поэтому не всегда уместен. Дальше… От удара в эту область человек перестанет дышать, а если ударю вот в эту, его скрутит от невыносимой боли.

– Да, знаю, – мрачно отозвалась Ролана, внимательно следя за пальцем. – Это излюбленный удар смотрительниц. Особенно действует, когда висишь на перекладине.

– На какой еще перекладине?

– Да на обычной. Вроде турника, только вдвое крепче, чтобы выдерживала наши агонизирующие тела.

– Кто бы мог подумать, что наши боевые техники будут служить подобному злу!.. – Илмар заметно расстроился и опустил голову, отвлекшись от рисунка. – Знать бы, кому первому пришла в голову подобная мерзость!

– А что тут знать? Идея лежит прямо на поверхности вот этого твоего листа. Выучил, – и можешь пользоваться, как тебе вздумается. Вообще не понимаю, как такие в прямом смысле убийственные знания могли выпустить из долины.

– Как могли? Да точно так же, как любое другое оружие. Сколько его по свету? Не сосчитать. Только весь вопрос не в самом оружии, а в руках, которые его держат. Нас ведь поначалу не убивать учили, а защищаться. Причем руками, потому что никакого оружия нам не доверяли. И существовал Кодекс, нарушение которого строго каралось. Но время внесло свои коррективы. Раньше, когда новичков было много, был присмотр и порядок. А потом несколько раз сменились старейшины, новичков стало единицы, ослабился контроль. И еще сильно повлияла эйфория победы в Холодной битве. Радость победила испуг, элимы расслабились, но не люди. А наши знания, ты права, как и любые другие, могут действовать и во благо, и во вред. Владея нашей техникой боя, ты можешь одновременно и лечить, и калечить. К тому же не нужно таскать на себе лишнее оружие. Ладно, давай внимательно рассмотри рисунок.