Что и говорить, дон Сальвадор де Мадариага, профессор Оксфордского университета, с блеском защищает честь и славу колониальной инквизиции. Но его цинизм и изощренная аргументация не убеждают, а скорее вызывают отвращение и чувство брезгливости. Факты опровергают С. Мадариагу, но он не признает фактов. Генри Чарлза Ли (Генри Чарлз Ли (1825-1909) — американский историк, автор книги «История инквизиции в средние века», т. I-II. Перев. С. Г. Лозинского. СПб., 1911-1912. См. также: Lea H. Ch. The Inquisition in the Spanish Dependencies. New York, 1908) он объявляет безнадежно тенденциозным, не утруждая себя никакими доказательствами. Уж лучше Хосе Торибио Медина (Хосе Торибио Медина (1852-1930) — чилийский историк, автор многочисленных трудов по истории инквизиции в Испанской Америке), советует он, тут же присовокупляя, — хотя он не особенно умен, но более добросовестен (Madariaga S. de. Op. cit., p. 56). Любой критик «святого дела» для дона Сальвадора — сектант или просто болван.

Мадариага не единственный защитник колониальной инквизиции. К ее адвокатам принадлежит и американский историк св. трибунала Ричард Гринлаф, согласно которому инквизиция была необходима, ибо во многих районах испанской империи христианство и местные религии синкретизировались, в результате чего жители практиковали веру, которая по форме была католической, а на практике — языческой. Наличие инквизиции автор объясняет необходимостью уничтожить ересь и перевоспитать индейцев в духе подлинного христианства (The Roman Catholic church in Colonial Latin America. New York, 1971, p. 9).

Итак, по Гринлафу получается, что во всем виноваты индейцы, которые после их обращения в католичество вновь впадали в язычество, чем навлекали на себя заслуженный гнев инквизиции. О том, что синкретизм явился прямым следствием насильственного обращения индейцев в католическую веру, Гринлафу даже невдомек.

Американский историк Хюберт Херринг утверждает, что инквизиция будто бы отражала «глубокие убеждения XVI в.» (Herring H. A History of Latin America from the Begining to the Present New York, 1963, p. 179) и что верующие считали необходимым уничтожить всякого, кто выступал против официальной церкви, угрожал ее авторитету и единству — будь то обращенные в христианство иудеи, протестанты, скептики или любые другие противники католицизма. Херринг умалчивает о том, что эти «глубокие убеждения» были навязаны инквизицией испанскому обществу путем жесточайшего террора, что только благодаря террору были сокрушены весьма влиятельные испанские эразмисты — сторонники Реформы.

Херринг стремится заверить читателя: инквизиция была использована «сознательными» епископами и вице-королями для борьбы с разложением духовенства и «многие приговоры инквизиции на протяжении ее существования касались священников, бесчестивших свою должность» (Ibidem).

А сами господа инквизиторы кем были? — позволительно спросить X. Херринга. Разве они не были повинны в еще большей степени в тех же преступлениях, за которые они судили своих рясоносных коллег?

X. Херринг, конечно, не такой уж простак, чтобы не понимать всю необоснованность своих апологетических упражнений. Поэтому рассуждения о колониальной инквизиции он заканчивает признанием: инквизиция все-таки была злом, хотя и с современной точки зрения; другие церковные культы были повинны в не меньшей мере, чем католический, в жестокостях и несправедливостях по отношению к своим противникам и поэтому не могут претендовать на моральное превосходство над католицизмом. Таким образом, раз все творили беззакония, то все невиновны, — таков «главный довод» X. Херринга.

Американский католический историк Поль Мюррэй в свою очередь призывает к «более сбалансированному, объективному» взгляду на деятельность инквизиции.

«Объективность» в его понимании означает фактическую реабилитацию преступлений инквизиции. Мюррэй уверяет, что «отвращение» людей XX в. к инквизиции вызвано их неосведомленностью о ее подлинном характере. Мюррэй правде вопреки утверждает, что отсутствие объективных исследований по истории испанской инквизиции и ее колониального «аппендикса» не позволяет вынести «справедливое суждение» об их деятельности (Murray P. The Catholic Church in Mexico, v. I (1519-1910). Mexico, 1965, p. 68-73). И все же Мюррэй не может отрицать существования пыток, аутодафе и костров инквизиции. Хотя и отсутствуют «серьезные монографии» на этот счет, но эти «святые дела» все же творила инквизиция. Но разве мы, американцы, лучше средневековых инквизиторов? — вопрошает Мюррэй. Разве не США сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, а как в США относятся к неграм? Поэтому не будем слишком строги к инквизиторам, если не хотим, чтобы последующие поколения относились к нам с такой же строгой меркой (Ibid., p. 74).

Так неуклюже выгораживает инквизиторов — старых и новых — католический историк Поль Мюррэй.

Оценка деятельности иезуитского ордена в колониальной Америке, его место, влияние и значение в системе колониального порабощения местного индейского населения вызывали в прошлом и продолжают вызывать в настоящее время горячие споры между сторонниками и противниками «Общества Иисуса». Его апологеты, в основном историки-иезуиты, пытаются доказать, что орден Лойолы был примером всех христианских добродетелей, даже покровительствовал индейцам, сеял «разумное, доброе, вечное» в колониях, сочувствовал передовой культуре и науке, боролся за независимость колоний, осуждал колониализм, за что его члены якобы были в конечном счете изгнаны из колоний. Они потерпели за правду.

Совершенно на противоположных позициях стоят противники иезуитского ордена — либеральные историки прошлого и современные прогрессивные историки, рассматривающие этот орден как один из оплотов испанского и португальского колониального режима и категорически отрицающие какой-либо вклад иезуитов в дело борьбы за независимость колоний.

Некоторые современные буржуазные историки, апеллируя к архивным источникам и учитывая все аргументы «за» и «против» «Общества Иисуса», пытаются дать ему объективную оценку. Эта оценка чаще всего служит тем же апологетическим целям и представляет иезуитов в розовом свете — как сподвижников и поборников прав индейского населения. Примером такого объективистского, псевдонаучного подхода к оценке деятельности иезуитского ордена в американских колониях является сборник «Изгнание иезуитов из Латинской Америки» (The Expulsion of the Jesuits from Latin America. New York, 1965), в котором собраны выдержки из работ как апологетов, так и противников иезуитского ордена. Составители сборника предоставляют читателю право самому выработать точку зрения на основании представленных в его распоряжение разрозненных материалов, в основном апологетического характера.

Больше всего путаницы в литературе вызывает оценка иезуитского «государства» в Парагвае. На эту тему писали и пишут историки самых различных направлений со времен энциклопедистов по настоящее время.

Защитники иезуитского ордена изображают их парагвайские владения как некую Аркадию, осуществленную Утопию, идеальную христианскую республику, где индейцы обрели подлинное счастье под руководством их бескорыстных духовных наставников. В историографии этого вопроса имеется направление, выдающее иезуитское «государство» в Парагвае за своего рода разновидность «коммунистического» общества или общества «теократического коммунизма».