— Что это?

Он с деланным безразличием пожал плечами.

— Открой и сразу же все узнаешь.

В коробочке оказалась тоненькая серебряная цепочка с подвеской в виде маленького хрустального глобуса.

— О Боже! Какая прелесть!

— Я рад, что тебе понравилось. Желаю удачно провести время!

— Спасибо, Эдгар! Ой, теперь мне придется задержать тебя.

— С Салли сама будешь разговаривать, — пригрозил он.

— Нельзя как-нибудь узнать, от кого принесен букет?

— Там должна быть записка.

— Ее нет.

— Тогда тебе предстоит разгадать еще один секрет. — Эдгар с улыбкой развел руками и ушел.

Несколько минут Дайан напряженно гадала, кто же мог прислать лилии, и в конце концов пришла к выводу, что из ее лондонских знакомых только Филипп мог придумать такое послание. Она решила сегодня же вечером поблагодарить его за прекрасный букет.

В гримерную влетела Эмили Брук.

— Милочка! Это было как всегда восхитительно! Нет, даже еще лучше! Английская школа явно пошла тебе на пользу.

— Спасибо, Эмили.

— Собирайся быстрее! Я уже отправила Филиппа за машиной.

— Я вот только не знаю, как увезти все эти цветы.

— Да что ты, что ты! Как можно! — замахала на нее руками Эмили. — Это же моветон — увозить все цветы сразу. Это примерно, как пообещать романтическую ночь всем своим поклонникам!

— Я не знала, что все так сложно. Я была уверена, что могу забрать все цветы… — растерянно пробормотала Дайан.

— Нет-нет! Ни в коем случае! — не унималась Эмили.

— Хорошо, я конечно же оставлю их здесь. Я рада, что вы рядом, Эмили, иначе кто бы меня остановил? Но они такие красивые! Мне так жалко оставлять их здесь, где я не смогу ими любоваться.

— Ты вполне можешь взять один из букетов. Но только один. Ну два, если второй не от мужчины.

— Хорошо. — Дайан вздохнула. — Я возьму лилии.

— Неужели эти белесые лилии нравятся тебе больше, чем потрясающие яркие розы!

— Да, Эмили. А еще я возьму ландыши, которые мне подарил сын Эдгара. Это, я надеюсь, не будет расценено как попытка соблазнения несовершеннолетнего?

Эмили глубоко задумалась и наконец объявила:

— Думаю, что не будет.

— Я рада, что вы оказались рядом. — Дайан нежно погладила ее морщинистую лапку.

— Я тоже рада. А то бы ты разрушила все, что с таким трудом сумела отвоевать у лондонцев. Ты собралась?

— Да, кажется.

— Тогда пойдем поскорее. Я хочу вручить тебе подарок.

— О, миссис Брук, не стоило беспокоиться!

— Какие глупости, и слышать не хочу! И я же просила называть меня Эмили!

Поздно вечером Филипп отвез Дайан домой. Она слишком устала за этот сумасшедший день, чтобы поддерживать пустой разговор, и Филипп это прекрасно понимал. Всю дорогу они молчали, но в этом молчании было что-то объединяющее.

— Ну вот, кажется, приехали, — сказал Филипп, затормозив у подъезда Дайан.

— Спасибо за прекрасный вечер.

— Не стоит, это скорее заслуга мамы. А вот ты сегодня создала мне проблему.

— Это как же? — удивилась Дайан.

— Я должен написать рецензию. Тебя я в ней буду хвалить вполне объективно, но, если учесть, что все вокруг знают, как часто ты бываешь у меня дома, могут пойти пересуды.

— Ты боишься сплетен? — улыбнулась Дайан.

— Я боюсь за тебя. Твое положение еще весьма непрочно. Так что сплетни тебе сейчас совсем ни к чему.

— Знаешь, Филипп, в Нью-Йорке я, из-за того что боялась сплетен, потеряла настоящую любовь. Быть может, если бы я не была столь нерешительной, все сложилось бы иначе.

— Ты хочешь мне рассказать об этом?

— Нет, не сегодня. Я еще не готова говорить о том, почему уехала в Лондон. Ни с кем. Даже с тобой.

— Тогда простимся до следующего ужина.

— До свидания, Филипп. И спасибо за лилии.

— За какие лилии? — искренне удивился он.

— За те, что ты мне прислал.

— Прости, Дайан, что разрушаю твои иллюзии, — улыбаясь, сказал он, — но я прислал тебе бордовые розы. Думаю, тебе подарили так много цветов, что карточки легко могли перепутаться.