Молодость ушла, а глупость, видать, осталась. Иначе разве стал бы я лежать и терпеть такое? Умный старик взял бы да и вышел к ним с палкой, прочел бы им ядовитую нотацию, научил бы уму-разуму!

А я и не сплю, и не злюсь. Мне бы их возраст да к нему прибавить мой нынешний жизненный опыт... О боже, да ведь эти избитые мысли, дешевые мечты лезут в голову любому старому дураку! Как бездомную собаку, гоню я из своей головы эту пошло-глубокомысленную премудрость! Вон отсюда! У меня в их возрасте уже были свои дети! Вспомнил про детей, и на меня нахлынули новые заботы. У других людей дети отдыхают на свежем воздухе, веселятся, радуются. А наши — в городе! Им, видите ли, нужны театр, кино, библиотека. А прекрасная летняя ночь со всем ее очарованием вам не нужна?! А может быть, мои дети и правы! Чем портить прекрасную ночь другим людям своими неумолчными транзисторами, лучше уж самим дышать бензиновыми испарениями в городе!

Наверное, я опять задремал. Проснулся от осторожного стука в дверь.

Неужели пора вставать в это Тази стучит?

— Кто там?

— Папа, отворяй, это мы!

Вот тебе раз: сын! И дочери! Из города! Браню их шепотом, чтобы мать не проснулась:

— Вы что, угорели?! Почему так поздно? Каким поездом приехали?

— Мы еще вечером приехали. На острове были! На, возьми, поставь на стол.

— Что это?

— «Спидола».

— Это ты тут ее крутил?

— Я!.. Тсс... Маму разбудим! Детки мои растворились тут же в темноте. Сын улегся на кровати в передней комнате, девочки полезли на чердак. Я ощупью добрался до своего дивана. Не прошло и двух минут, как я услышал ровное дыхание уснувшего сына. На чердаке тоже было тихо. Наконец наступила блаженная тишина и за окном. Ко мне стал подкрадываться долгожданный сон. Глаза уже совсем слипаются! И тут — на тебе! — где-то за домом гадким голосом замяукала кошка. Сейчас же ей ответила другая. И пошел кошачий концерт! Чем дальше, тем громче и омерзительней. Вскакиваю с постели а выбегаю во двор. На крыше веранды, знаю, лежит старое трехметровое бамбуковое удилище. Вооружившись им, тихо, на цыпочках, пробираюсь туда, где идет кошачий фестиваль. Светит луна, и его участники мне видны. Ухажер сидит перед розовым кустом подле дома, подруга — у забора.

Я во весь мах хлестнул удилищем. Плохо пришлось бы лауреату кошачьего фестиваля, но бамбук за что-то зацепился, и удилище, изменив направление, ударилось в розовый куст. Кошки брызнули кто куда!

Почему удар не получился?! Вай, да ведь леска с крючком была не снята с удилища, а при замахе крючок зацепился за мои штаны.

Злость моя мгновенно испарилась: ведь я мог сильно себя поранить, слава богу, что этого не случилось.

С большим трудом я освободил свои брюки от крючка, прибавив к бесчисленным прорехам новую дыру. Ну да рыбацким шароварам это не повредит.

Снова лег на диван. А на часах уже половина второго ночи. Подъем в три, не позже. Но Тази может поднять меня и раньше. Как бы там ни было, я имею для сна по меньшей мере еще один час!..

Я все-таки добился своего — заснул. И мало того, что заснул - проснулся в срок, как полагается настоящему рыболову.

Едва вышел на улицу, как увидел идущего будить меня Тази.

Он даже «здравствуй» мне не сказал, тут же повернул обратно. Его торопливая походка и весь его вид говорили одно: «Шел будить тебя, разговаривать некогда, поторапливайся!»

Что мне нужно сейчас быстро сделать? Во-первых, вытащить мотор и закрепить его на лодке; во-вторых, заняться кормушкой, Постой, постой — сын же дома!

Возможно, что он не захочет поехать, но предложить надо!..

Сын мой так сладко и так крепко спал, что мне было жаль его будить. Ведь, он бедняжка, всю ночь гулял!

— Эй, ночной гость, едем на рыбалку!

Открыл глаза, глядит, ничего не понимая. Потом очнулся. Легко вскочил на ноги.

— Идем, папа, я тебе поставлю мотор. Ехать не могу — надо в город вернуться.

А мне как раз того и надо!

Пока я доставал завернутую в старый халат, еще теплую кастрюлю с кашей, возился с кормушкой и заканчивал другие мелкие дела в доме, мотор был уже поставлен, весла и канаты отнесены в лодку. С огромным, как хорошая пивная бочка, рюкзаком за спиной, со спиннингом и сачком в одной руке, с ведерком в другой появился Тази. Можно ехать!

— Ну, сынок, спасибо. Не хочешь ехать — не буду настаивать.

— В добрый путь, папа!

Сын помахал нам с Тази рукой и побежал домой — досыпать свое!

Отплыли! Но нам надо еще Мухаметшу взять. Уговорились, что будет ждать нас на берегу, будить его мы не пойдем.

Он знает, что и я, и Тази слово рыболова держим!.. Вон он стоит на условном месте, машет нам рукой с обрыва! Улыбка до ушей. Значит, настроение хорошее.

Мотор я заглушил лишь тогда, когда лодка, урча, зарылась носом в перок.

Улыбка на лице Мухаметши стала еще шире.

— Долго же вы спите, черт возьми! На корню можно засохнуть, ожидаючи вас!

— Давай садись, пустомеля! Только лодку не забудь столкнуть.

Мухаметша передал нам свой рюкзак и ведро и взялся за нос лодки.

— Р-раз!..

Не тут-то было! Крепко засела моя лодочка.

— Р-раз!.. Ни с места!

— Ты, тезка, нарочно застрял, чтобы посмеяться надо мной, да?!

— Ты не плачь, ты свою силушку покажи!

— Р-раз!.. Р-раз!..