Ей столько всего предстояло сделать, но она не знала, с чего начать. Прежде всего следовало привести в порядок собственные мысли: признать тот факт, что они с Кэлом живут в одной комнате и таких ситуаций, как сегодня, то есть некоторой непредвиденной интимности, им не избежать. Прошлой ночью, например, он ходил, совершенно не стесняясь, практически раздетым. Только что он абсолютно спокойно натягивал перед ней джинсы, потом без тени смущения стоял с голым торсом, разговаривая с Титчем.

К таким вещам ей придется привыкнуть, другого выхода нет. По крайней мере пока они не смогут переселиться в дом. Вряд ли стоит ему говорить об этом — ей станет еще более неловко, если он начнет оправдываться. Еще решит, что она дурочка или что у нее какие-нибудь психологические барьеры… Будет над ней смеяться или, что еще хуже, станет вести себя с подчеркнутой скромностью, усиливая неловкость положения.

Нет, она справится сама.

Кэл в полицейской форме тоже достаточно смущал ее воображение. Но Кэл без формы, в одних белых «боксерах» запечатлелся в ее воображении так четко, как если бы она смотрела на фотографию. Нет, надо организоваться, надо работать, работать, работать. Сейчас ее задача — сделать все, чтобы они скорее переехали в дом, а пока не жаловаться и не роптать.

Решение было принято, и Скотти постаралась отключиться от цветущего и жужжащего весеннего утра. Вскинув голову, она уверенно зашагала назад к своему «аквариуму».

— Иггз! Даффи! Живее! Домой, домой, нечего копаться.

После обеда Кэл наконец оторвал лист фанеры, которым была забита парадная дверь и, удовлетворенно крякнув, прислонил его к каменной стене дома. Стянув футболку и вытирая ею пот со лба, он почти физически ощущал присутствие Скотти, которая сидела на балюстраде за его спиной.

Почему она вдруг сделалась такой раздражительной и напряженной? Соскользнула с перил и отвернулась, смотрит в сторону… Какая муха ее укусила? Помня о вчерашнем выговоре и решив не искушать судьбу снова, Кэл предпочел заняться треснутым дверным косяком, который предстояло заменить.

— Может, вызвать кого-нибудь? — Она снова развернулась к нему лицом, теперь с подчеркнуто деловым видом.

— Сам починю. Дверь, похоже, выбили ногой. Вот след от удара каблуком.

— Ты думаешь, Титч прав? Что они ушли из-за запаха кошек?

— Разве мы с тобой не сделали то же самое? — ответил вопросом на вопрос Кэл.

Скотти подошла к нему и тоже заглянула внутрь. За просторной гостиной она увидела лестницу, ведущую наверх, и раздвижную дверь на кухню. Скотти немного постояла рядом с ним, затем снова отодвинулась. До чего же она сегодня беспокойная…

Иггз и Даффи мирно дремали на веранде с внутренней стороны дома, сонные глаза прикрыты, мягкая шерсть нагрета на солнце. Все утро собаки с интересом наблюдали, как Кэл и Скотти выносят мешки с мусором. Но даже сейчас, хотя все двери и окна были открыты, удушливый запах сохранялся. Не спасал даже свежий весенний воздух, даже легчайший ветерок, несущий с собой ароматы цветущего майского дня.

— Похоже, доктор Мур прав, — сказал Кэл. Он разговаривал с ветеринаром утром, когда отвозил к нему волка. — Придется выкинуть всю мягкую мебель и вообще все, что нельзя отскоблить.

— Чтобы вынести отсюда старый диван, придется опять звать Рино. И стол со стульями тоже нет смысла оставлять, они такие исцарапанные. Как ты думаешь, Рино сможет еще раз приехать? Он же уже приезжал с утра. Тогда я бы начала скоблить и красить как можно скорее.

— Сейчас попробую ему позвонить. Может, и уговорю приехать еще раз ближе к вечеру.

Скотти поджала губы. Кэл хорошо знал это выражение ее лица, при котором самое лучшее — оставить ее в покое. Скоро она опять станет той веселой и жизнерадостной Скотти, к которой он привык. Он старался не обращать внимания ни на ее аккуратно заколотые волосы, ни на холодный взгляд.

— Короче, — подытожил он, — план ясен. Я еду покупать все, что мне нужно для двери и окна. Заодно куплю порошок, которым доктор Мур советует все здесь помыть. Могу заехать куда-нибудь еще, если надо.

— Нет. Лучше я составлю список, а потом сама съезжу еще раз. Мы в любом случае будем мотаться в Аргонн по десять раз на дню — за краской, потом еще за чем-нибудь, — сказала Скотти.

— Кстати, городок очень славный. Я его уже полюбил.

Скотти перевела взгляд на одно из тех невысоких цветущих деревьев, которыми она любовалась утром; деревце росло прямо за крыльцом и оказалось, как сказал Кэл, дикой яблоней. Утро уже давно прошло, и день был в самом разгаре — их с Кэлом первый день в «Приюте у Мод», — а они еще ни на шаг не приблизились к тому, ради чего, собственно, и приехали сюда, к их настоящей работе: к помощи бездомным собакам. Если не считать прихода Титча и поездки в Аргонн с обреченным волком в собачьей клетке, что, по правде говоря, шло вразрез с политикой «Приюта у Мод», больше никаких дел у них не было. Телефон молчал.

Ее мысли прервал голос Кэла:

— Ты знаешь, Скотти, доктор Мур тоже считает, что беспокоили нас ночью Кейхиллы. Они тут известные хулиганы, а их отец и не думает заниматься воспитанием сыновей. Сам Бут Кейхилл враждовал не только с Мод. Доктор Мур говорит, что он вообще человек несдержанный и мстительный, и советует быть поосторожнее на дорогах. Кейхиллам, судя по всему, просто нравится отправлять других в кювет.

— Я могу сделать то же, что и ты, — съехать на обочину и пропустить их, если увижу.