Но в нем был заложен огромный потенциал. Сэм заглянула в программку, чтобы узнать, в каком заезде участвует Раму. Гандикап с выигрышем…

— Ух ты! — воскликнула она. — За первое место полагается сто тысяч! Какова будет моя доля, Джилл?

Пронзительный взгляд голубых глаз остановился на ней.

— Господи, только не говорите, что вы скачете на Раму! Скажи мне, что она не жокей, Джилл!

— Она не жокей, — усмехнувшись, заверила его та. — Но если бы была им, то твоей лошадью правил бы самый лучший наездник в стране.

— Возможно. Но мне никогда не везло с женщинами-жокеями.

Сэм тут же встала на защиту своего пола, при этом ее пыл усиливало раздражение на себя за то, что в который раз ее внимание привлек шовинист. Неужели она никогда не встретит мужчину, который одновременно и понравится ей, и будет считать, что Бог создал мужчину и женщину равными?

— В проигрыше на скачках, — ледяным тоном заметила она, — как правило, виноваты лошади. Или тренеры. Или владельцы. А вовсе не жокей, будь он женщиной или кем-либо еще.

— Не понимаю, в чем может заключаться вина владельца, — возразил Пол.

— Некоторые владельцы настаивают на участии своих лошадей в соревнованиях, превышающих их возможности. А другие, напротив, не дают лошадям в полной мере проявить свои таланты!

— Сэм, — краем рта прошептала Джилл.

— Нет, нет, пусть закончит, — потребовал Пол. — Продолжайте, мисс… э-э-э…

— Джойс! — выпалила она.

— Очень приятно, — улыбнувшись, сказал он.

Сэм ужасно захотелось стереть эту самодовольную улыбку с его лица, и не только посредством слов. Но ей не приходилось вступать в подобный физический контакт с представителями противоположного пола с тринадцати лет, и лужайка Бристольского ипподрома была не самым подходящим местом, для того чтобы возобновлять эту практику.

— Оставив в стороне дрянного тренера и нечистого на руку владельца, — язвительно продолжила Сэм, — главная причина, по которой женщины-жокеи не так часто скачут на победителях, — это то, что им редко предлагают участвовать в лучших заездах. А когда такое случается, противники-мужчины делают все возможное, чтобы не дать обскакать себя. Такова печальная правда нашей жизни: мужчины не в состоянии смириться с женщинами, которые бьют их на собственном поле.

— Возможно. Но вы должны признать, что в чисто физиологическом смысле у мужчин больше преимуществ. Взять, например, вас. Если бы вы были жокеем, несколько фунтов дополнительного веса пришлось бы на вашу прелестную, но совершенно, бесполезную в данном случае грудь. И ничего с этим не поделаешь, — сокрушенно добавил он.

— На самом деле это не имеет никакого значения, — не отрывая от противника колючего взгляда, возразила она. Сэм уже не первый раз слышала этот аргумент, и у нее имелся готовый ответ. — Если бы я была профессиональной наездницей, то без труда сбросила бы фунтов двадцать, и мой размер С легко превратился бы в плоскогрудый А. Плюс пятьсот отжиманий в день — и я буду не менее сильной, чем любой жокей-мужчина. Дело не в поле, а в таланте и возможностях. Женщина-жокей может обладать всеми мыслимыми талантами, но она редко получает возможность их проявить.

Пол улыбнулся.

— Сдаюсь. Вы победили.

— Спасибо, — холодно сказала Сэм, не отвечая на улыбку.

Она все еще негодовала на себя за то, что находит его таким привлекательным, и не намерена была сдаваться после одной скользкой улыбочки.

Поняв, что им пренебрегают, Пол повернулся к Джилл.

— Так открой мне эту тайну, Джилл. Почему мисс Джойс претендует на часть выигрыша Раму?

— Раму вырастила мать Сэм. Я арендовала его годовалым, а потом продала долю в нем тебе и твоему партнеру.

— А, понятно. Извините. — Он адресовал Сэм еще одну победную усмешку. — И простите за уколы по поводу жокеев. Я просто хотел вас подразнить. Не знаю, каковы ваши способности в верховой езде, но ваш полемический талант впечатляет. А не юрист ли вы случайно?

Его обаянию трудно было противиться, и Сэм заставляла себя злиться уже из последних сил.

— Сэм тоже коневод, — ответила за нее Джилл. — Джойсы из поколения в поколение занимаются этим.

— Вы не похожи на конезаводчицу, — сказал он, и невероятные голубые глаза осмотрели ее с головы до пят.

Сердце Сэм подпрыгнуло, а затем провалилось куда-то в живот. Ух ты, подумала она, этот парень просто динамит!

— Поскольку Джилл толком не представила меня, — сказал он, — я сделаю это сам. Пол Хакстер…

Он протянул руку. Это была большая рука. Он вообще был большой мужчина. Сэм сунула свою относительно маленькую руку в огромную ладонь, сумев обхватить ее большим пальцем лишь до половины, и крепко пожала.

— Саманта Джойс, — еще раз представилась она, стараясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце.