— Из бункера это место видно? — спрашиваю у капитана, продолжая шарить окулярами по противоположному берегу.

— Весь берег простреливается. Там есть для этого амбразуры выносных огневых точек.

— Их легко найти? Я имею в виду — изнутри.

— Совершенно не вопрос. Дело только во времени. И в наличии личного состава для занятия этих постов.

— Как вы думаете, товарищ лейтенант, хватит ли сил у этих лжедесантников на то, чтобы занять еще и эти посты?

— В бункер их пришло восемь человек. Один, вместе с радиостанцией, должен был уйти вместе с нашими. Пост в подвале там парный, — один дверь открывает, два поста на стенах, пост в зале с кабелями. Да их еще и менять нужно когда-то… Может сюда людей и не хватить.

— А может и хватить… — пробурчал капитан.

Настроение у всех нас было весьма подавленное.

Дойти сюда засветло мы, разумеется, не успели. А утром стоявший на посту Асанович заметил в воздухе несколько немецких самолетов. Чуть позже нас всех разбудили отдаленные разрывы где-то в лесу. Рвались бомбы, потом загрохотали орудия. Объяснять причину этого никому не потребовалось — всем и так все было ясно. Через некоторое время самолеты прошли назад, причем один из них слегка дымил.

Только лейтенант в сердцах лупанул кулаком о дерево.

— Мы же могли успеть! Вышли бы в район встречи…

— И легли бы там под бомбами, — закончил за него Рябинин. — Сколько там было бойцов?

— Более четырехсот человек, товарищ капитан! Пушки, пулеметы, даже танк…

— А нас — менее отделения! Я допускаю, товарищ Демин, что тут у вас все чудо-богатыри, но не настолько же, чтобы плевком самолеты сбивать? Противник был хорошо осведомлен о численности вашей сводной группы и маршруте ее движения, вы ж не думаете, что он там роту в засаду упрятал? Много мы сумели бы сделать, даже придя туда вовремя?

Все так, только осадок на душе остался нехороший. Нет, умом-то мы все понимали, но вот смириться с тем, что где-то там сейчас бомбят и расстреливают наших товарищей… было весьма непросто. Понимал это и капитан, поэтому замолчал и более с разговорами не лез. А через три часа мы вышли к берегу реки.

— Товарищ капитан! — нарисовался сбоку Гришанков. — Разрешите обратиться?

— Слушаю вас, товарищ…

— Боец Гришанков!

— Слушаю вас, товарищ Гришанков.

— Я плаваю хорошо! Может быть, попробую на ту сторону махнуть? Вы только скажите, что там искать-то нужно!

Капитан чешет в затылке.

Ясное дело, что искать вход лучше днем. Но вот если немцы просматривают берег и реку…

— Я и под водой проплыть могу! Метров по двадцать проплывал на спор!

Капитан молчит. Послать туда сейчас Гришанкова — риск спалить всю операцию к чертям свинячьим. Если немцы засекут бойца… На этом всем можно ставить крест — в бункере никто не сомкнет глаз. А уже к утру тут будет немецкая пехота… И тогда — конец.

— А со стен? — поворачиваюсь к лейтенанту. — Там как-то войти можно?

— Нереально, — отрицательно качает он головой. — Даже и близко не подойдете — срежут. Только тут, тем более что про этот вход никто из нас и не знал даже. Стало быть, немцы тоже не знают.

Вопросительно смотрим на Рябинина. Тот с сомнением качает головой:

— Опасно… Если пловца заметят — всей операции конец.

— А если немцы пришлют сюда подкрепление? Тогда, даже если и проникнем внутрь, — толку немного, никуда не пройдем, просто не сможем, — резонно возражает ему лейтенант.

Капитан смотрит на меня.

— Товарищ лейтенант дело говорит, — соглашаюсь я. — В воду можно войти выше по течению, там поворот, и этот участок реки со стороны монастыря не виден.

Демин кивает: эта идея ему нравится.

Еще раз осматриваем место предполагаемого входа. Там кое-где присутствуют достаточно густые кустики, которые вполне могут укрыть нашего разведчика от посторонних глаз. В некоторых местах кусты эти подходят прямо к воде. Шанс заныкаться в них достаточно высок. Надо только скрытно пересечь реку. Она здесь не очень широка — метров десять — и довольно извилиста. Так что если проплыть под водою опасный участок… можно рискнуть.

— Только вот тогда надо будет под водою уже не двадцать метров проплыть… Сможешь? — поворачиваюсь к Гришанкову.

— Попробую… проплыву! — кивает он. — Не сомневайтесь, товарищ командир!

Капитан хлопает рукою по камню рядом с собой, и Гришанков присаживается на него. Минут пять Рябинин поясняет бойцу, что именно и каким образом тот должен отыскать. Олег слушает внимательно, в непонятных местах переспрашивает и наконец кивает: «Все понятно, товарищ капитан». Мы с Деминым в этот диалог не лезем, молча сидим в сторонке. Инструктаж закончился, и Гришанков поднимается на ноги. Рябинин пожимает ему руку и легонько подталкивает — мол, давай, действуй!