– Типа того. – Девушке совсем не хотелось посвящать бабушку в подробности. – Ладно, ба, я пойду. Тебе маму дать? А то мне еще вещи к отцу собрать надо, мы завтра утром едем.

– Давай маму, давай, – сказала бабушка. – Удачно съездить. И, Ларис, постарайся там вести себя помягче.

– Постараюсь, ба, – пообещала девушка и передала трубку маме.

Про сбор вещей-то она сказала, а вот как сосредоточиться и составить список того, что с собой брать, Лара не знала. Голова работала исключительно в одну сторону – в Данилину.

Обида захлестывала все сильней, но вот что странно, чувство к Даниле ничуть не притупилось. Казалось, оно стало даже острее, ведь теперь его подпитывало понимание, что они больше никогда не должны встречаться.

Лара сама себя не понимала: то ей хотелось больше никогда Данилу не видеть, просто вычеркнуть его из своей жизни, забыть о том, что когда-либо была с ним знакома, то увидеть его немедленно и потребовать объяснений. Хотя какие объяснения он может дать?

В конце концов от глубоких размышлений Лару оторвала мама. Она вошла в ее комнату и спросила:

– Ты вещи собрала? – Увидев, что рюкзак стоит пустой, а на диване валяются вещи, явно приехавшие с дачи, добавила: – Понятно. Не собрала. Между прочим, времени второй час ночи, а утром я подниму тебя в семь. Мне, кроме того, что тебя отвезти, еще кучу всего надо завтра переделать. Так что делай выводы.

Лара взглянула на часы.

– Ой, и правда полвторого. Я быстро, мам. Много брать не буду, только самое необходимое.

Выспаться Лара, конечно же, не смогла. Ей показалось, только она закрыла глаза, а мама уже будит ее.

– Подъем, соня. – Родительница потрясла ее за плечо. – Через час выезжаем.

– Ну, мам, ну еще полчасика, – заканючила девушка. – Я только недавно заснула.

– Я тебя вчера предупреждала, что вставать рано? Предупреждала. Так что не ной. Через десять минут жду тебя умытую и причесанную на кухне. Овсянка уже готова.

Девушка тяжело вздохнула:

– Через пятнадцать. Каши много не клади, я ее терпеть не могу.

После того как мама вышла из комнаты, Лара полежала еще пару минут, вспоминая вчерашний день. В процессе того, как события восстанавливались в голове, настроение все ухудшалось и ухудшалось. В конце концов в ванну она шла чернее тучи.

– Ты чего там ногами шаркаешь, словно бабка столетняя? – крикнула из кухни мама.

– Спать хочу, – почти не соврала Лара.

Кашу она едва поковыряла, чая сделала ровно два глотка.

– Давай доедай, – велела ей мама, – а то сейчас за шиворот вывалю.

– Ты всю жизнь только грозишься и ни разу так и не сделала, – пожала плечами девушка.

Мама улыбнулась:

– Поешь еще хоть немного, а то до обеда голодная ходить будешь. Вряд ли, я думаю, ты у отца и Наташи станешь по холодильнику лазить и искать, чем бы поживиться.

Признав разумность ее доводов, Лара через силу доела кашу и допила чай.

– Ну вот и молодец. – Мама чмокнула ее в затылок. – Иди переодевайся. Через двадцать минут выезжаем.

Ехали молча. Каждая думала о своем. О чем думала мама, Лара не знала: может, о работе, а может, о том, что ей сейчас предстоит встретиться с бывшим мужем и его новой семьей. Сама Лара по-прежнему думала о Даниле.

«Надо прекратить, – сказала она самой себе. – Что я, в конце концов, себя извожу?! Мазохизм какой-то! Поступил плохо он, а мучаюсь я».

Она попробовала переключиться, но получилось совсем ненадолго.

«Все-таки надо было ноутбук с собой взять», – подумала Лара.

Ноутбук остался лежать на ее письменном столе. Когда она собирала вещи, ей казалось, так лучше: не будет искушения залезть в Интернет и прочитать, что пишет в своем ЖЖ Данила-Дрозд.

В поселок, где находилась так называемая дача отца, въезжали уже почти в полдень. Лара удивленно разглядывала дома, которые никак не походили на привычные дачные домики, да и от бабушкиного поселка этот разительно отличался. Здесь встречались настоящие дворцы, многоэтажные, с башенками и резными балкончиками.

Участок и дом в этом поселке принадлежал Наташе, точнее, ее родителям. Раньше Лара здесь никогда не была.

Подъехали к высокому деревянному забору.

– Ну вот. Кажется, это здесь, ничего не перепутали, – сказала мама и посигналила.

Через пару минут ворота распахнулись, и Лара увидела улыбающегося отца.

«А он постарел», – отметила она про себя. На висках появилась седина, впрочем, ничуть его не портящая. Отец по-прежнему был красавцем. Невольно Лара испытала гордость.