— Интересно у вас, — промурлыкала Кошка, принюхиваясь и склоняясь все ближе к пирогу.

Лоэль осознал угрозу своему сокровищу, торопливо и жадно откусил от сочной серединки и возмущенно замычал. Кошка уже выхватила добычу, стала ломать и щедро раздавать.

— Для создания врат требуется двухсторонняя настройка, — вещал между тем Рртых. — Без Ами мы туточки не управимся. Хотя место уж больно толковое, богатое магией. Мы вон восемь лет кумекали да силы копили, а все одно: нет стабильности в работе. Отправим корабль — и ворота закрываем, не можем держать канал. Здесь получится иначе. Год всего повозимся — и наладим.

— Нет у нас года, — вздохнул Лоэль, прожевав пирог. — Зато есть, а точнее, скоро появятся демоны.

— Да ты что? — как-то на редкость спокойно принял новость гном. — Крепко порадовал, Элло! Тоскливо ведь жить Рртыхом и не завалить хоть одного демона! Предки мои старались, и завсегда успешно. А уж туточки, возле багровой звезды, столь прекрасной и трудолюбивой…

— Поклонников Ролла тут зовут упырями, — ехидно уточнила Кошка Ли.

— Пусть меня испробуют и назовут, — без промедления предложил Рртых. — Я только за фамильной секирой схожу, ладно?

Фарнор шел по ночной столице, сияющей праздничным серебром хрустящего снега. Пять дней назад, когда умер маэстро, а малыш Орлис ушел из столицы со своими спутниками искать леди Аэри, холода перемахнули через Срединный канал одним гибким движением змеи-поземки. Холодный и влажный ветер загудел в скалах, ограждающих столичную бухту. Словно серая неопрятность теплой зимы расстроила его, припозднившегося гостя. Люди вздыхали: уже Ролл кажет ночами свой алый коготь на кромке горизонта, уже розовым сиянием беспокоит и дразнит, намекая на скорый приход весны, а настоящих холодов не было и нет.

В считанные часы все переменилось. Булыжники мостовой заполировала ледяная глазурь. Стены домов, черепицу крыш, ветки деревьев — все отяжелила сырость, быстро стынущая, обретающая праздничную красоту и прочность бесценного хрусталя. Заиграли в прозрачной глубине льдинок синие и золотые искры Адалора, безраздельно властвующего в зимнем великолепии дня.

Ночью глянец порыжел от света факелов. Красиво. Даже Аэри признала: в такие дни столица людей достойна восхищения. Нет тяжелого летнего запаха переполненных сточных канав. Нет мух и плесневой сырости.

Леди Аэри въехала в город позавчера у гром. Карету у ворот встретили смущенные и настороженные служители, сопровождаемые сотней городских светцов. Когда они смешались со стражами отряда Фарнора, толпа накопилась столь изрядная, что привлекла внимание всего города. Люди шептались и, кланяясь красивой женщине, изредка выглядывающей из-за шторки кареты, сходились во мнении, что едет она к самому эргрифу. И, если повезет, настанет мир у служителей и правителя. Сколько можно враждовать? Пользы от усобицы нет. Зато вред… Север того и гляди отвернется, поборы растут что ни осень. А вдобавок ко всему гласени предлагают жертвовать на храмы уже не по доброй воле и от щедрости, а в обязательном порядке и узаконенной долей дохода, да немалой!

Старики помнят, что служители в прежние дни говорили: как сгинут проклятые упыри, так и начнется настоящая жизнь. Сытная, мирная и благостная. Нынешняя молодежь и внешнего вида, и боевых возможностей вампира не понимает, нет ведь ни одного, и давно нет! А где же облегчение? Неурожай куда строже эргрифа и маэстро — вторую осень собирает дань, несмотря на все молитвы гласеней. Север заливают дожди, губя зерно на корню. Юг сжигает гневом багрового ока неукротимый Ролл. Болезни донимают скот, дети рождаются слабенькие, переживают первую зиму немногие, да и тех иногда кормить нечем.

Фарнор ехал возле оконца кареты и слышал говор в толпе. Даже крики, слезные мольбы. И усмехался в усы. Странно сложилась дорога. Ничего не понимая, горожане умоляют о помощи вампиршу.

Врата храма распахнулись, пропуская карету, и снова сошлись, едва их миновали последние светцы. Горожане остались гудеть на площади, ожидая новостей и потому не торопясь расходиться. Куда спешить? Все понимают: маэстро то ли умер недавно, то ли сейчас прощается с белым светом, готовый встретить Белого бога… Грядут перемены. А вдруг — к лучшему? Хуже-то вроде некуда. Может, раз в высшей октаве храма имеется женщина, она смягчит противоречие властителей? Не зря рядом с ней сидит в карете сам зрец!

Во внутреннем дворе сотня городских светцов ощетинилась клинками и пиками, со стен выцелили карету лучники. Служители, вся высшая октава, выбрались на парадное крыльцо.

Дверца распахнулась, и на глянец ледяного двора, сияющий в лучах Адалора, выбрался старый зрец. Прищурился, с трудом разбирая силуэты наиболее могущественных и значимых гласеней.

— Что, доигрались, неверьем меченные? — рявкнул Ёрра. — Сколько кип всю страну гневом Белого пугаете, а сами лишь теперь уверовали? Тлен, всюду тлен и чернота! Душно у вас. Смертью пахнет.