Нур ад-Дин Исмаил Мухаммад выглядел как родной брат дежурного «Радуева», даже очки у него были те же. Разве что был он повыше, жилистей, сильней и чувствовал опасность не хуже волка. Брать его пришлось с шумом, потому что дверь номера, где он отдыхал, была заперта. Выбил ее Шмель ударом ноги, Ибрагимов дал в проем очередь из «клина», и полуодетый афганец, получив две пули в грудь, выстрелить в ответ не успел, хотя держал в руке «беретту». Шмель добил его из своего пистолета, выстрелив два раза в голову, не заботясь о чистоте простыней на кровати; пули снесли Мухаммаду полчерепа, и кровь забрызгала всю кровать и стену напротив.

Ибрагимов высыпал на грудь убитого полмешка мини-Коранов — точно таких же, что нашли на теле писателя Кожемякина в Москве, бросил сверху визитку «чистилища». Сплюнул.

— Жаль, что подох так просто. Очень мне хотелось испробовать на нем одну новинку. Ладно, уходим. — Он включил рацию. — Кир, Шерхан, что у вас?

Динамики в ухе каждого перехватчика донесли ответы вызванных: «Все в порядке, контролируем ситуацию», — и майор рванул в коридор, прекрасно понимая, что времени на отход у них мало, несмотря на дерзость и быстроту проведенной операции.

В коридоре им повстречался сонный абориген, судя по внешности — славянин, и реактивный Шмель присоединил его к жертвам атаки, хотя Василий мог вполне успокоить мужика без летального исхода. Забрав безвольного Кулдсеппа, они выскочили во двор, снова сели в «газик» и с визгом шин понеслись по серпантину улицы вниз, вон из Кали-Юрта, подхватив на выезде Кира и Тамерлана, перебивших гарнизон «комендатуры» селения.

Отмотав по дороге двадцать километров до распадка, куда должен был прилететь вызванный еще в селе вертолет, и встретив лишь пастуха с отарой овец и двух пацанов на велосипедах, они рассредоточились на гребне распадка и стали ждать прибытия «вертушки». Ибрагимов же и Шмель укрылись с пленным в кустах, приказав остальным не соваться к ним в течение получаса.

Вася лег на землю недалеко от женщины-проводника и стал смотреть в небо, ощутив вдруг усталость — не физическую, а психологическую. Операция начала его угнетать не только количеством жертв, но и отношением коллег к происходящему. Они слишком легко убивали людей, мало или совсем не причастных к терактам в Москве, а главное, делали это с удовольствием.

Зашуршала трава. Вася повернул голову и увидел соседку. Шапочку она сняла, и теперь можно было разглядеть ее миловидное лицо с желтовато-карими глазами, курносым носиком и прямыми бровями, придающими лицу мрачноватое выражение.

— Спасибо за часового, — проговорила она, присев рядом на корточки. — Как зовут?

— Василий, — ответил Балуев, приподнимаясь на локте.

— Меня Людмила. А что отцы-командиры там делают с ним?

— Допрашивают, наверно.

— Что он может знать?

— Спроси у него.

Помолчали. Из-за кустов послышался смешок, потом раздался голос Тамерлана:

— Эй, «волкодав», не теряйся. Или помочь?

Вася рывком сел, но женщина удержала его за рукав.

— Пусть веселятся, не обращай внимания. Это опасные люди.

— Да и я не бычок-первогодок.

— Я их уже знаю… — Людмила не договорила.

Из кустов, в которых скрылись внизу Ибрагимов и Шмель, раздался дикий крик. В нем было столько муки и боли, что все вскочили, хватаясь за оружие. Уже догадываясь, в чем дело, Вася метнулся на крик, продрался сквозь кустарник и увидел катавшегося по земле Кулдсеппа, а рядом, в нескольких шагах, спокойно стоящих майоров.

Эстонец уже не кричал — выл и хрипел, царапая себе живот и грудь ногтями, то зажимая глаза, то пытаясь их вырвать, пока кровь не залила лицо. Вася заметил в руке Ибрагимова пистолет, похожий на «глушак», но с толстым кольцом алого цвета на конце дула, и все понял. Это был генератор боли «пламя», в просторечии «болевик», о котором тоже ходили легенды в кругах военных профи. Он воздействовал на нервную систему человека таким образом, что тот чувствовал сильнейшие боли, снять которые ничем было нельзя.

Вася повернул дуло своего «клина» к земле, выстрелил, и Кулдсепп затих, перестал корчиться и вырывать себе глаза. Пуля попала ему в висок.

Ибрагимов и Шмель оглянулись.

— Какого дьявола! — нахмурился Ибрагимов, увидел за спиной Василия подходивших Людмилу, Тамерлана, Кира и Маугли, сунул «болевик» за пазуху. — В чем дело? Почему оставили охранение? «Духов» захотели пропустить? На место!

— А чем это ты его достал? — кивнул на окровавленное тело наемника Тамерлан. — Чего он так кричал?

— Не твоего ума дело. Быстро наверх!

Перехватчики молча полезли по склону распадка на гребень. Вася повернулся за ними, услышал тихий щелчок взводимого курка и мгновенно отпрыгнул в сторону, готовый стрелять сразу с двух рук в любую секунду.

Майоры стояли лицом к нему, похожие друг на друга хищным прищуром глаз. Ибрагимов держал руки в карманах, из руки Шмеля смотрел на Васю пистолет «волк». Несколько мгновений длилось красноречивое молчание, потом Шмель нехорошо ухмыльнулся, спрятал пистолет, а Ибрагимов проговорил ровным голосом: