Шрифт:
— Следуй за мной, тут рядом.
Муравей быстро двинулся куда-то по улице, Максим последовал за ним, хотя идти пришлось очень быстро, хорошо хоть не бежать. Но на улице было хорошо, прохладно, раннее утро. Минут через десять они добрались до средних размеров трёх этажного здания, по-видимому, раньше это был какой-то институт. Здесь было несколько человек, они вошли внутрь, а муравей остался снаружи.
— Иди вверх по лестнице, последний этаж, кабинет 311 там все соберутся.
Максим не стал больше задавать вопросов, просто поднялся вверх по лестнице, и дошёл до 311го кабинета, тут уже собралось около тридцати человек. Разных, тут были и довольно старые люди, в которых можно было узнать заслуженных работников авиазаводов, и профессора, и такие же молодые ребята, как и сам Максим. Чтобы особо не выделяться Максим занял место на одной из последних парт. Рядом с ним сидел другой молодой парень лет тридцати.
— Ну привет, меня зовут Сергей.
— Я Максим.
— Твари хотят, чтобы мы научили их тому, чего сами не знаем, ядерным технологиям. Ты что-то в них понимаешь?
— Нет, увы, в ядерных технологиях я слабоват. Но я учился в авиационном, до 4го курса, потом война началась, ну я откосил от армии, сбежал на дачу, ну потом Москву взорвали и я отправился сюда, к бабушке, вот и вся моя история по сути.
— У меня не лучше, сидел дома, ждал, пришли твари, мы спустились в подвал, там нас через пару дней накрыли, прикрепили паразитов, и вот я тут, а до нашествия я был инженером конструктором на подшипниковом заводе, изготавливал подшипники высокой пробы, а закончил я не много не мало ФизТех, институт ядерной физики.
— И как?
— Хреново закончил, кой как на тройки. Но они как-то узнали, и притащили меня сюда, ядерная физика это ведь то, чего у них нету. У этих растений всё на кислород водороде летает.
— Не важно всё это, совсем не важно, главное, что мы выжили.
— Я тоже так думаю, но я задолбался на подшипниковом инженерить, а тут у нас головной проект и конкурентов мало, можно пофантазировать, и платить будут серьёзно, так что Максим станем мы с тобой элитой нового общества. Куда лучше, чем быть мёртвым.
— А ты не думал, что если мы построим им что-то, ну корабли, то они в погоню бросятся за теми кто улетел, или Китайцев добьют.
— Китаю надо капитулировать. Они ведь не собираются убивать людей, зря мы затеяли с ними войну. Надо было сразу сдаться на милость победителям.
— Правительство, военные, их амбиции всех погубили.
— Так, товарищи, прекращаем разговоры, — громко проговорил сорока летний солидный лысый мужчина в пиджаке, вышедший к доске. Наши с нами новые соратники, друзья биосообщества, собрали нас здесь для того, чтобы мы с вами влились в важнейший в истории новой земли проект. Проект по созданию около светового звездолёта, такого, на которых мы люди, и наши новые друзья сможем довольно быстро путешествовать от одной звёздной системы к другой. Мы люди, идеальный новый союзник, мы обладаем уникальным складом ума, и способностью создать и развивать высокую науку. Именно поэтому биосообщество Концента приняло решение не уничтожать нас, наш вид, а принять в свои ряды, ряды равных. К несчастью, в результате тяжёлой и кровавой войны, многие ведущие умы земли погибли, хотя им могли найти место в рядах биосообщества. И поэтому нам придётся строить науку заново с нуля, теми, у кого остались хотя бы крохи знаний…
Глава 4: Жизнь на Титане.
Младший лейтенант Стивенсон спустился по трапу вниз, и подошёл к борту вездехода, везделёта, вездеплава, на котором экспедиция из четырёх человек, под его командованием должна была отправиться изучать жизнь в океанах титана. Предполагалось что в метановых морях самого большого из спутников Сатурна должна была быть развитая жизнь, рыбы, фильтровальщики, членистоногие, или как минимум черви и простые водоросли. События последних двух дней, первые пробы, находка лишайников и нескольких десятков видов местных бактерий, использовавших ацетилен и метан вместо воды, указывала на то, что научная экспедиция должна была быть успешной. Находка многоклеточной формы жизни лишайника, вышедшего на сушу, говорила о том, что в морях совершенно обязательно должна была водиться живность. Хотя главный биолог Сиу много раз и дотошно объяснила, что питаться местными растениями и организмами будет совершенно не возможно, из-за координальных отличий их природы, от природы земных организмов. Они ели кислород, и дышали метаном, в то время как люди дышат кислородом, и едят углеводородо содержащие вещества.
Стивенсон подошёл к машине, внимательно осмотрел её, и приказал всем залазить внутрь, люди послушались. В последний раз с ним связался капитан Джек Форд:
— Ну что лейтенант, не сварите пробы, помните, что плюс двадцать по Цельсию, для местных организмов запредельно высокая температура, их внутренности вскипят и летки разрушатся. Для их выживания необходимо поддерживать местную температуру.
— Я помню сэр.
— А им не холодно? — Пошутила спутница Стивенсона, тоже биолог, один из двух в составе экспедиции. Биологов было мало, потому что, когда отсылали корабль, никому в голову не могло придти, что здесь, на Титане, в ужасном холоде живут и процветают различные формы жизни.
— Нет не холодно, всё ведь упирается не в температуру в принципе, а в температуру кипения и затвердевания основной жидкости. У нас это вода, у них метан температура плавления 90 кельвин, температура кипения 112кельвин, в аккурат местные температурные условия.
— На самом деле интервал маловат, всего 22 градуса.
— Но, ниже 90кельвин тут температура редко опускается, в плюс тоже, атмосфера толстая и обеспечивает стабильную температуру, но живые клетки могут содержать в себе метан под давлением в мега Паскаль, и тогда его температура кипения существенно возрастает. А чтобы метан не затвердевал, при температуре менее 90 кельвин, местная жизнь использует антифризы, снижающие температуру плавления до 88 градусов. Но ты ведь сама всё знаешь.
— Я пошутила, конечно же я читала все отчёты этой учёной Сиу, которая с нами осталась.
— Ладно.
Лейтенант уселся на переднее сидение, включил двигатель и машина быстро покатила к побережью, спустя пару минут они достигли обрыва, машина включила вентиляторы и плано взлетела на небольшую высоту вверх. Гравитация на Титане мала, одна седьмая земной, атмосфера плотная, летать одно удовольствие. Даже двигатели сравнительно малой мощности легко поднимают аппараты в воздух. Везделёт с экипажем легко спланировал с обрыва и спустился в жёлтое море. Он был существенно тяжелее метана, и потому погрузился бы на дно океана, но двигатели, включённые на малые обороты, не позволили аппарату затонуть. После чего Стивенсон переключил тумблер, и по бокам аппарата надулись специальные резиновые секции, они были заполнены водородом, и не позволили аппарату затонуть, двигатели выключились, и корабль замер на поверхности океана в ста метрах от берега. Стивенсон включил эхолот, проверил глубину.