Клара не была уверена, но, похоже, он чертыхнулся. Едва ли она могла винить его за это, потому что на рисунке лорд Ливерпул был изображен очень четко: он возвышался над четырьмя фигурами, одна из которых стояла на пьедестале, а три – вокруг. Все они были со связанными конечностями, а веревки держал своей мощной рукой гигант Ливерпул.

Но теперь Флер была не оперной танцовщицей, она являла собой печальную женщину, задрапированную в британский флаг. Она, без сомнения, олицетворяла собой Англию. У трех поклоняющихся ей фигур были благородные и измученные лица, а под ними стояли подписи: «Право», «Истина», «Справедливость».

Тем вечером, мысленно расписывая потолок своей «темницы», Клара поняла, что придерживающийся жестких принципов Ливерпул делит людей на три категории: люди безобидные – ими можно пренебречь; люди опасные – их следует уничтожать; люди полезные – их можно использовать.

К числу безобидных Клара явно не относится, приказ на ее убийство означает, что она относится к числу опасных. Значит, надо стать полезной. Лорд Ливерпул быстро свернул рисунок.

– Пожалуй, я оставлю это у себя.

– Конечно. – Клара кивнула. – Подумайте. Я могу оказаться вам чрезвычайно полезной.

Под пристальным взглядом Ливерпула она поежилась, изо всех сил стараясь не потерять самообладания.

– Я соглашусь на ваше предложение на двух условиях, – произнес лорд Ливерпул. – Первое: отныне сэр Торогуд никогда больше не нарисует ни одного рисунка.

Клара кивнула. Жаль лишаться любимого занятия, но ничего другого Клара от Ливерпула и не ожидала.

– Второе: вы нарисуете одну, последнюю карикатуру в соответствии с моими указаниями. Вы подсказали мне способ удовлетворить любопытство публики, которое возбудила карикатура с Флер, и вывести наконец на свет «Рыцарей Лилии», где они тотчас исчезнут, подобно теням, которыми и являются.

– И вы не станете подвергать наказанию Далтона и «лжецов»? – продолжала настаивать Клара.

Мгновение Ливерпул внимательно смотрел на нее.

– Вы ведь ничего не попросили для себя?

– Я хочу лишь одного: чтобы меня оставили в покое. Вы согласны не преследовать Далтона и «лжецов»?

Она не уступит, чего бы это ей ни стоило. Но Ливерпул коротко кивнул и дал знак гвардейцам покинуть «клуб».

Потом он вновь повернулся к ней, в его глазах горел холодный огонек.

– А сейчас я хочу получить обещанный рисунок. – Он повернулся и знаком подозвал своего молчаливого спутника. – Натаниель, время пришло.

– И вы хотите, чтобы я это сделала? – Клара в изумлении уставилась на Ливерпула и Натаниеля.

– Последний рисунок, сэр Торогуд, – сказал Ливерпул. – Считайте это прощальным «ура!».

– С Уодзуэртом в качестве героя? А как же Натаниель?

– Натаниеля вы изобразите как последнего заговорщика.

От несправедливости услышанного у Клары перехватило дыхание. Она обратила взгляд к Натаниелю, но его побледневшее лицо оставалось непроницаемым.

– Это необходимо, Клара. «Рыцари Лилии» должны быть выставлены на всеобщее обозрение, иначе они продолжат свою тайную деятельность. Мы не можем себе позволить потерять одного из главных поставщиков оружия британским войскам.

– Но репутация Натаниеля будет уничтожена! Это его погубит!

Ливерпул кивнул:

– Рирдон знает свой долг.

Натаниель покачал головой:

– Любопытство публики в отношении Флер должно быть удовлетворено в соответствии с нашей версией изложения фактов. Кроме того, «Рыцари Лилии» должны быть обезоружены. Если эту группу выставить на посмешище, если каждый, кто ассоциируется с ней, будет пропущен через мельницу пересудов, «Рыцари Лилии» погибнут запоздалой смертью на публике. К сожалению, меня идентифицировали как третьего мужчину на рисунке с Флер. Некоторые уцепились за этот факт, в Лондоне с самого утра только и говорят об этом.

У Клары болезненно сжалось сердце.

– Ох, Натаниель, я погубила вас!

Ливерпул поднял брови.

– Совершенно верно. Возможно, это научит вас вести себя как положено молодым леди, и не совать нос куда не следует.

– Мои действия были бы совершенно неоправданными, если бы вы делали свою работу! – выпалила Клара.

– Клара! – Натаниель взял ее за руку и встал между ней и Ливерпулом. – Сейчас не время для дискуссии.

Она нехотя отвела взгляд.

– Он не думает о вас, Натаниель. Его ничто не волнует!

– Ошибаетесь, миссис Симпсон. – Тон Ливерпула был холодным и безучастным. – Меня волнует судьба Англии.

Клара распрямила плечи.

– Меня тоже, милорд.

Осторожно вошел Стаббс, неся бумагу и чернила. Клара села за стол, поставила на него свои рисовальные принадлежности.

– Если не возражаете, я бы хотела начать. – Она подняла глаза на обоих мужчин. У нее защемило сердце при виде напряженного лица Натаниеля и охватила злость при виде безразличия на лице Ливерпула. – Это займет не больше часа.