– Я заинтригован, – сказал Би, принимая бокал с бренди. Этридж опустился в свое кресло.

– Полагаю, вы уже думали о последствиях похищения Клиффорда Фэрли?

– Какие именно последствия вы имеете в виду?

Би был слишком осторожен; это заставило Этриджа улыбнуться, и Би понимающе кивнул:

– Вы можете стать президентом – об этом речь?

– Энди, на последнем съезде вы имели большую поддержку. Вы вполне могли бы продолжать бороться за свою кандидатуру.

– Я решил уступить Фэрли. Его шансы были лучше моих.

– Вы поступили очень великодушно.

– Я сделал это не для того, чтобы получить чью-то благодарность, сенатор. И Клиффа и меня поддерживало умеренно-либеральное крыло, и, если бы мы раскололи голоса надвое, это привело бы к победе Фицроя Гранта. А я не думаю, что консервативный республиканец смог бы побить Брюстера.

– Значит, вы отдали голоса Фэрли ради блага партии?

– Я не думал именно в таких выражениях.

Иначе говоря, он заботился об этом не столько на благо партии, сколько на благо всей страны – каким его понимал сам Би, считавший, что Фэрли будет гораздо лучшим руководителем, чем Брюстер.

– Вы были первым, кого Клифф хотел сделать своим партнером по предвыборной гонке.

– Знаю. Но Макнили и другие его отговорили. Я бы слишком сильно перевесил кампанию на левый фланг, и он потерял бы много консервативно настроенных избирателей.

– И поэтому вместо вас они взяли меня. Как законченного консерватора.

– На многих людей вы производите именно такое впечатление, – сказал Би. – Но не на меня. Я знаю, как вы голосуете в сенате.

– Мы с вами хорошо сработались в сенате, Энди. Может быть, нам стоит продолжить сотрудничество и дальше?

– На что вы намекаете, сенатор?

– Я буду говорить без экивоков, – сказал Этридж. – Возможно, мы уже не увидим Клиффа Фэрли живым – надо быть готовым к худшему. Если я стану президентом, моей первой задачей будет назвать кандидатуру нового вице-президента.

– И вы хотите получить мой совет?

– Нет. Я прошу вас стать моим вице-президентом, если Клифф не вернется.

Наступило молчание. Би сидел, задумчиво склонившись над своим бокалом.

– Это очень лестное предложение, Декс.

– Честно говоря, я бы предпочел Сэма Марча, но он умер. Однако для меня очень важно, что вы были первым выбором Клиффа. Я чувствую себя обязанным уважать его желания – в конце концов, президентом избрали все-таки его.

– Да, выражаетесь вы прямолинейно. – Знаменитая улыбка Би.

– После Марча вы были моим следующим кандидатом. Это правда.

Би поднял голову и отхлебнул из бокала:

– Для меня совсем не зазорно оказаться в компании Сэма Марча.

– Мы могли бы составить с вами хорошую команду, как высчитаете?

Би развел ноги и скрестил их снова:

– Судя по всему, ответ вам нужен быстро.

– Боюсь, что да.

Калифорнийский великан поднялся с места:

– Дайте мне время до утра.

– Я позвоню вам завтра в офис.

– Договорились.

Они вместе направились к двери. Би спросил:

– Вам не кажется, что все это выглядит довольно бессердечно?

– Пожалуй. Как будто обыскиваешь карманы человека, который еще не совсем мертв.

– Иногда я ненавижу политику, – сказал Би. Он крепко пожал руку Этриджу и вышел.

Было уже далеко за полночь. Головная боль возвращалась снова. Этридж подумал, не позвонить ли доктору, но потом решил сначала поспать и посмотреть, не пройдет ли голова на следующий день.

Чувствуя себя странно виноватым и раздумывая о большом столе в Белом доме, он отправился в постель.

11.35, среднее время по Гринвичу.

Сигнал поступил на частоте пятьсот килогерц в диапазоне, выделенном для морской связи; он был несильным, но достаточно отчетливым. Наземный оператор зафиксировал время – 11.35. Текст послания отстукивали на азбуке Морзе поначалу довольно неуверенно. После расшифровки оно оказалось кратким:

Связист переслал сообщение по наземной связи командующему флотом в Портсмуте.

Не было времени размышлять, насколько правдива эта информация. Командующий флотом немедленно отдал приказ всем станциям связи. К одиннадцати сорока восьми каждый радиоприемник на побережье Англии и Франции был включен и настроен на прием.

В одиннадцать пятьдесят послышался характерный для начала передачи шум и раздался голос: «Говорит Клиффорд Фэрли. Через… десять минут… я буду говорить… на этой… волне».