– Похоже, он был связан.

– Ничего подобного. У него просто сломан позвоночник. Следствие сильного удара по спине.

– И какие версии?

– Ну, по вашему случаю дело можно считать закрытым, а того, кто убил Виктора, будем искать. Если он вел столь рискованный образ жизни, можно предположить, что рано или поздно именно такой конец его и ожидал. Или вы не согласны со мной?

– Почему? Согласна. – Дарья вернула снимки.

– Тогда почему же вы ведете неспокойную жизнь? Хотите найти сокровища? Может, куда безопаснее просто искать клад по ночам, как дядя Федор из Простоквашина, нежели влезать в дело, где кровь льется рекой? – Майор налил себе водички и залпом выпил. – Мы же нашли стрелка. Что вам теперь может портить кровь?

– А вы уверены, что из снайперской винтовки стрелял Гундарев?

Майор несколько судорожно потер затылок:

– Послушайте… Я понимаю, вы напуганы. Поверьте, это пройдет. Все закончилось. Стрелять в вас больше некому. Антон, насколько я знаю, идет на поправку. Перестаньте терзаться. Идите домой, примите ванну, отоспитесь, хорошо покушайте – в общем, устройте себе небольшой праздник.

Она бы слушала его речи и дальше. Тембр голоса, смысл самих слов, плавные движения рук во время монолога – все это успокаивало.

– Охраны у меня больше не будет?

– Ни у вас, ни у Антона.

– А как же женщина? Бухгалтерша? Вы что, забыли?

– Она в розыске, будем надеяться…

– А если она наймет киллера?

– Для чего? Вы можете принести ей какой-то вред?

– Месть.

– Скорее мстить должны вы, а не она. Идите домой. – Он просто выдворял ее из кабинета, а заодно и из своей жизни.

Для него дело о стрельбе в квартире Серебрякова закрыто. Дело об убийстве Дениса и Петра тоже закрыто. Раскрываемость растет.

– Но кто-то же убил Гундарева…

– Идите и не забивайте себе голову тем, что вас не касается.

Дарья попрощалась и вышла в коридор, где сидел Грибов.

– Лейтенант, – она обратилась к нему как к вассалу, – вы больше не со мной.

Он так и не поднялся со своего места.

Цокая каблуками по улице, Данилова смотрела на людей, спешащих по своим мирским делишкам, делам и делищам. Все какие-то взвинченные и все суетятся ради того, чтобы иметь не только на хлеб, но и на масло. Неужели по ним стреляют, прямо по всем и по каждому? Нет, не стреляют. Тогда почему они не радуются жизни? Она и то чувствует себя на подъеме, хотя денег у нее только убавляется, а до недавнего времени по ней палили каждый день.

Для того чтобы решить, как быть дальше, ей непременно надо посоветоваться с Антоном. Серегину можно было бы рассказать о краже меча в Турции и о провалившихся подозрениях насчет Берестова… Кстати, Федор Яковлевич – охотник и в случае чего мог и по человечку «стрельнуть», так что далеко не все еще здесь ясно.

Дарья надеялась, что заплатила майору очень даже много. Стоимость камней была ведь десять тысяч долларов. Правда, взамен он нигде и никогда не упомянет ее имя, и, кроме того, обеспечил охраной, и, как было условлено, сообщал все новости. Но «Воздыхатель»-то до сих пор не найден!

Пациент встретил ее улыбкой и долгим поцелуем. Он с нетерпением ждал новостей, а потому попросил не медлить и выкладывать все как есть.

Дарья кормила его с руки бананами и одну за другой выкладывала карты на стол.

– Майор очень быстро хочет отстраниться от этого дела, – согласился Антон. – Но давить на него не стоит, лучше подкинуть работенку. Все-таки он – шестеренка одной большой системы, и было бы неумно не использовать это обстоятельство. Он хапнул с нас столько, сколько другие люди не накопят за все годы службы.

– У тебя есть идеи? – Очередная банановая корка полетела в пакетик, приспособленный для мусора. Бананы во рту Барова таяли один за другим.

Прожевав, он показал рукой, что не прочь слопать еще:

– Почему бы ему не попросить своих коллег, тех, кто занимается кражами, проявить немного расторопности? Глядишь, где-то всплывет крупная партия золота.

– Ты полагаешь, что «Воздыхателя» больше нет?

Баров усмехнулся.

– Я согласен с Федором Яковлевичем. У нас нет шансов.

– Ну почему ты не хочешь поверить, что кто-то заказал это похищение? Ведь из сейфа ничего больше не пропало.

– А днем там ничего и нет. Они работали днем. – Иногда его уверенность в собственных словах была просто фанатичной. Одним словом, директор.

– Но какой резон, если ночью можно было взять гораздо больше?

– Может, их поджимало время. – И тут он понял, что сам ответил на вопрос о заказанной краже.

– Именно! Они должны были спешить!

– Предположим. Неплохо бы теперь узнать, кто и куда торопился.