– Сами догадайтесь…

Свиридов повернул голову – и увидел Алису, которая стояла, широко расставив ноги, и целилась в его, Владимира, голову.

– Сколько же лет ты мог мне врать? – тихо проговорила она. – Теперь все понятно… как же я сама не поняла столь очевидное? Господи, ведь у меня было предчувствие, что все это неспроста… Та встреча в ночном клубе, тот разговор и дальше… ведь есть же бог на земле. Значит, это ты, Влодек… убил моих родителей?

– Да.

Наибольший эффект эти слова Алисы оказали, кажется, на отца Велимира. Он сдавленно простонал и, схватившись руками за голову, опустился на землю:

– Ой, какой же я дурак… я забыл…

– Ничего, Афоня, – не двигаясь с места, проговорил Свиридов. – Ты сказал все правильно. Если бы это не сказал ты, пришлось бы говорить мне. Но не при таких благоприятных условиях…

– Бла-го-при-ят-ных? – выдавил Фокин.

– Смотря для чего, – внезапно заговорил Януарий Николаевич. – Для Алисы Владимировны они, например, как нельзя более благоприятны. Алиса Владимировна… ведь вы же так долго искали убийцу своих родителей. Истратили на поиски целое состояние. По сути, исковеркали свою жизнь. И вот теперь он стоит перед вами и подтверждает, что да… это он выполнил заказ спецслужб. Чего же вы медлите?

– Володя, можно, я его пристрелю? – сквозь зубы спросил Фокин.

Свиридов не ответил. Он смотрел в источающие пламя глаза Алисы и думал, что вот так, от руки женщины, которая если и не любила тебя, но, во всяком случае, помнила о твоем существовании долгие годы, – вот так умирать обиднее всего. Он хотел что-то сказать, но снова – как тогда, в доме Китобоя, – не знал, что именно.

Но слова все-таки нашлись. – Да… я бывший киллер «Капеллы». Да и сейчас, откровенно говоря… мои занятия не сильно изменились. Вот поэтому я и не сумел вернуться к тебе после того, как я участвовал в штурме Белого дома. Вот поэтому меня и вычеркнули из списка живых, поместив мою фамилию в список погибших.

– Ты меня уничтожил, Влодек, – сказала Алиса. – Уничтожил. Оказывается, все эти годы я искала тебя… С помощью вот этого человека, который тоже предал меня, но не так больно, как ты.

– У нас нет времени для душещипательных бесед, – жестко проговорил Свиридов. – Через пару минут здесь будут менты. Так что решай, кто из нас предал тебя больней… как ты говоришь. Потому что один из нас не должен оставаться в живых. Потому что тот, кто выживет, спишет вину за перестрелку на мертвого и…

– Хватит, – перебила его Алиса. – Януарий Николаевич, подойдите сюда. Вы же говорили, что Марков должен был в тире пригласить стрелять того, кто является этим самым… киллером. Почему же тогда…

– Ах, вот в чем дело… – проговорил Владимир. – На этот вопрос могу ответить и я. Марков звал вовсе не Фокина, а меня. А Афоня был пьян и полез по собственной инициативе… Китобой взвесил, кто из нас ценнее для него, и подумал, что отец Велимир вполне потянет на суперкиллера. Вот так.

– Януарий Николаевич, как вы думаете… кого мне пристрелить? – вдруг произнесла Алиса, медленно вдавливая курок нацеленного в голову Свиридова пистолета. – Его или вас? Вы, кажется, собирались сгноить меня в бункере…

– Обоих, – за Шепелева ответил Владимир.

Алиса молниеносным движением перевела дуло пистолета со Свиридова на Шепелева. Раздался выстрел.

Шепелев беззвучно упал на землю и застыл.

– Не могу, Влодек, – тихо проговорила Алиса. – Пусть тебя убьет кто-нибудь другой. Не могу. Нет… из меня получилась бы плохая корсиканка. Прощай.

И, сев в «Мицубиси Паджеро» с уже трижды простреленным лобовым стеклом, она включила зажигание.

Джип сорвался с места и быстро исчез за изгибом высокого холма.

Фокин перевел взгляд с трупа Шепелева на «мерс» с простреленным колесом, возле передней двери которого валялся водитель, потом посмотрел на присевшего на корточки Свиридова и, сдавленно сглотнув, спросил:

– Володь… а что это она про плохую корсиканку говорила?

– Вендетта, Афоня. Кровная месть, которую принято осуществлять при любых обстоятельствах, – ответил Свиридов и посмотрел на дорогу, по которой уже мчались к ним две машины опергруппы. – А она не сделала того, что нужно делать по законам кровной мести. А я еще говорил про какие-то ее киллерские замашки…

Милицейские машины подъехали, из них посыпались менты и прозвенел неистовый басовый вопль:

– На землю!.. Мор-рды вниз, р-р-руки за голову!

И набежавший мент для профилактики со всего размаху пнул буквально рухнувшего на пыльную обочину Свиридова…

– Так кто же убил Маркова? – проговорил следователь и пристально посмотрел на помятое лицо Свиридова.

– Я отвечу, – тихо ответил Владимир. – Только позовите сюда Грязнова…Кот Базилио выглядел еще хуже, чем Свиридов. Разбитое лицо опухло и болезненно потемнело. Глаза превратились в угрюмые и бесконечно тоскливые щелки.