Майкл замолчал, доставая очередную сигарету и щелкая зажигалкой.

— Это беда, Белка. Я в такие игры не играю. Я, правда, спекся сегодня ночью и одну глупость сделал. Патлатый спросил, кто может подтвердить информацию о работе ГБ в Тверском регионе. Шайтан ответил, и Патлатый многозначительно хмыкнул. Я сделал глупость. Когда их разговор закончился, я переспросил у Патлатого имя, потому что это для меня важно кто может знать об этом деле. Патлатый ответил, но пояснил, что не может искать этого человека. И даже не советует произносить его имя вслух где попало.

Майкл подошел к окну и поглядел вниз — очевидно, на оставленную во дворе машину.

— Патлатый обещал держать меня в курсе. А я ему — сообщать все, что узнаю сам, намеренно или случайно. Но самый атас — слышишь, Белка, — заключается в том что сегодня утром у меня под окном стояла та же тачка которая по дороге в морг ехала за нами. Я запомнил разбитый левый подфарник у этого бежевого «жигуля». А вчера обратил внимание, потому что впереди сидели два паренька с одинаковыми бесцветными рожами и в стандартных костюмчиках. Сегодня рожи были другие, но машина та же самая. Это неприкрытая слежка. Ты понимаешь, Белка, они на меня давят, а я не понимаю, чего они хотят. Это беда. Похоже, придется просто слинять. Полетят два очень хороших дела, но черт с ними — жизнь дороже…

У Белки на глазах выступили слезы, и она сказала с трясущимися губами:

— Вот именно. Майкл, скотина, о чем ты говоришь?! Жизнь действительно дороже, но для некоторых это уже не имеет значения. Для меня — тоже.

— Извини, Ольга, ты же меня знаешь, я всегда говорю о делах. Но я прибежал сюда только потому, что хотел предупредить: не лезь в это дело, они убьют тебя, с ними невозможно тягаться.

— Возможно, — тихо сказала Белка.

— Мишке это уже не нужно!

— Нужно, — упрямо сказала Белка.

— Идиотизм, — проворчал Майкл и закурил очередную сигарету.

— Спасибо тебе большое, Майк, — проговорила вдруг Белка. — Ты очень много для меня сделал.

— Да иди ты! — отмахнулся Майкл.

— Нет, действительно, я даже не ожидала, что ты так быстро все узнаешь.

— Я сам не ожидал.

— Скажи мне это имя, Майк. Пожалуйста.

— Какое имя?

— Ну, того источника, который Шайтану про ГБ сооощил.

— Белка… Ольга… Да ты с дуба рухнула! Я тут сижу трясусь из-за того, что сам узнал про это, а ты хочешь чтобы я пустил информацию дальше.

— Ты уже пустил ее, Майк. Сказал «а» — говори «б». Это же смешно. От одного произнесенного вслух слова ничего не изменится. А мне теперь уже все равно. Я не боюсь ни ГБ, ни мафии. И если ты не скажешь, я позвоню Количу, я найду Патлатого, я до Шайтана доберусь, до Кльцина, до Клинтона, до черта лысого доберусь! Ты понимаешь?

Майкл закурил следующую сигарету от предыдущей и надолго задумался.

— Хорошо, — родил он наконец, — только учти: нигде никаких ссылок, ни на Колича, ни на меня, ни даже на Патлатого и Шайтана. Ну и, разумеется, если с кем-то из них встретишься, я тебе ничего не говорил.

— Ты что, меня за идиотку держишь?

— Нет, просто ты впервые лезешь в такое дело и должна знать общий принцип — как можно меньше трепать языком. Это не потому, что я боюсь за свою шкуру, хотя и поэтому тоже. Это потому, что хуже будет всем, в первую очередь тебе. Ты будешь сегодня на Петровке. Не нервничай. Менты в этой истории пешки, если, конечно, там будут настоящие менты. Но в любом случае коси под дурочку. Пусть даже они поймут, что ты косишь, — все равно коси! Ни одного лишнего слова! Ты поняла?

— Я поняла, Майк. Успокойся.

Он вскочил, подбежал к окну, долго смотрел во двор, на свою машину. Ничего подозрительного, очевидно, не заметил и вернулся к столу. Вырвал из записной книжки листок. Быстро написал одно слово и подсунул бумажку под вазочку с печеньем.

— Шиза поперла? — спросила Белка.

— Шиза грызет постоянно, — ответил Майкл залихватски, словно это был отзыв на пароль. Потом добавил: —Я передумал, Белка. Я не скажу тебе этого имени. Не могу. И не звони мне. Это очень серьезно. Я сам свяжусь с тобой. Пока.

И убежал как ошпаренный. Белка взяла маленький листок и прочла: «ЗОЛТАН». Потом смяла записку, положила бумажный комочек в рот и, тщательно разжевав, проглотила. Запила эту гадость глотком кофе, села на стул и застыла от ощущения нелепости, беспомощности и страха. Тихо пооявился кот Степан, вспрыгнул на кухонный стол и подойдя вплотную, начал «бодаться» — терся своей головой о лоб и щеки Белки. Внизу, во дворе, хлопнула дверца и взревел мотор.

А на Петровке все было достаточно скучно. Она косила не столько под дурочку, сколько под убитую горем вдову. Играть эту роль было нетрудно. Когда майор расспрашивал о Михаиле, о его прошлом, об их отношениях Белка начинала плакать. Не на публику — просто от глухой тоски. Она плохо запомнила бесчисленные вопросы майора Кондратьева, на которые отвечала по преимуществу односложно, а изложенная им версия убийства полностью совпадала с тем, что рассказал Майкл. Новым было пожалуй, лишь то, что на траве старицкие оперативники обнаружили кровь не только жертвы, но и нападавших, во всяком случае, одного из нападавших. На прощание майор заверил, что убийцы в самое ближайшее время будут найдены, так как его сотрудники совместно с тверскими коллегами напали на след целой банды, преступления которой за последнее время четко выстраиваются в один ряд. Белка так и не поняла, когда он врал, а когда говорил правду (если вообще говорил ее). Майор произвел впечатление человека очень хитрого, но Белка, конечно, не взялась бы утверждать, что он гэбэшник, а не настоящий милиционер. «Гори они все огнем! — думала она, шагая в сторону дома. — Боже мой, неужели это все на самом деле?!»