— В первом.

— Хозобслуга?

— Ну… было дело… — замялся Тимов, поскольку среди настоящих жуликов работа в хозобслуге, мягко говоря, уважением не пользуется.

— Вишь, как оно, — хмыкнул Харламов и вдруг заорал, брызгая слюной: Эта-ап! Слушай мою команду! На колени!!! Баулы перед собой, руки за голову, не разговаривать!!! Подбегать по одному! Говорить быстро — фамилия, имя, отчество, статья, начало срока, конец срока!

На них обернулись даже опера, большинство из которых уже давно знало коронный номер Степы, пришедшего в уголовный розыск из внутренних войск. Харламов любил вспоминать свою таежную службу.

— Ну что? — спросил Степан нормальным тоном притихшую троицу. — Люб вам такой базар?

Братки почуяли силу. Первым «кинулся в ноги» Тимов, а за ним загалдели и остальные:

— Все, хорош, начальник…

— Да мы — что видели — все скажем…

— Что мы, не понимаем — зазря девку загубили…

Тимов наклонился к Харламову и предложил:

— Пошли потолкуем… Пошепчемся… Я кое-что видел… Из уважения к тебе…

Степа кивнул, и они вышли на улицу.

— Меня Димой звать, — миролюбиво протянул руку Тимов.

Опер ответил рукопожатием:

— Степан.

Тимов закурил, помахал рукой, разгоняя дым, и объяснил-извинился:

— Ты извини, дело не в блатной идее, ты знаешь… Просто не сразу вжевали, с кем имеем дело…

Браток наморщил лоб, сосредотачиваясь, и продолжил:

— Короче — дело к ночи… Видел я, по-моему, эту суку… Не перебивай! Сейчас мне кажется, что видел. Тогда-то значения не придал. Короче, я тебе покажу одного насоса — он среди ожидающих в гардеробе. Так вот: он, короче, сидел с пареньком. Они мало знакомы, кажется… И обсуждали что-то — ну, не личное, а так… понимаешь? И потом этот паренек дурачиться с убитой стал. Но она его не знала — ну, по движениям понятно… Она тут дискотеку вела… Понял? Короче, я не видел, как, но… Он как-то ее к столику подтащил… И она раз — и с ними села, и он ее еще поцеловал так… взасос. Я еще подумал — ничего себе… даже не сопротивляется… ну, хотя бы для виду… Короче, когда он ее целовал, она уже того… на небесах была. Я так думаю. Это я сейчас для тебя вспоминаю. А тогда-то — все ж гудит, гремит, сверкает… Короче, я просто внимательный…

Харламов уже сделал стойку:

— Понял, Дима, понял! Описать сможешь?

Тимов неуверенно повел носом:

— Вот тут-то, короче… Вот если показать, то узнаю… Но… Но ты помнишь, какие тараканы в тюрьмах?

— В смысле?

— Ну, белые, понимаешь? От недостатка света…

— Альбиносы?

— Ну.

— И?

— Вот он — такой же. Нет, он не этот… не альбинос, но… Глаза такие — как будто на строгом червонец отмотал, а впереди — еще столько же. Они не вращаются. Ты где служил?

— В Архангельской.

— А я в Кировской отбывал, Омутинский район, поселок Восточный… Короче, у «особиков» такой взгляд бывает, понял?

— Теперь понял.

Тимов дернул плечами:

— Не за что, короче. Я знаю, тебе меня опросить, туда-сюда… Короче, отпускай нас троих. Эти двое, что со мной — если и видели бы, то все равно: ни гу-гу. Но они не видели. Они в воров играют. Несудимые. Ну и не надо, чтобы они… Нам-то еще… Короче, я завтра утром — у тебя, и все повторю. Ксиву возьми, как залог.

Харламов кивнул:

— Да я верю…

Но Тимов покачал головой:

— Возьми, короче, для начальства… Мол, прижал блатного, ценный источник…

— Спасибо, Дима.

Тимов дернул подбородком:

— А кент его — вот он выходит, видать, допросили уже. Короче, я исчез. Не забудь выпустить моих. Пока.

И Тимов, засунув руки в карманы широких штанов, гуляющей походкой пошел прочь. Харламов же подошел ко входной двери бара — оттуда как раз вышли что-то громко обсуждавшие парень с девушкой и хорошо одетый, зажиточный с виду мужчина лет тридцати пяти.

— Товарищ! — быстро окликнул его Степа. У мужчины чуть обвисли плечи, он обернулся.

— Да, именно вы — подошел к нему вплотную Степа. — Вас кто отпустил?

— Сотрудник ваш… — нервно ответил мужчина. — А я что — задержанный был?

— Что вы? — обманчиво улыбнулся Харламов. — Не были… Вы сейчас задержаны!

— Н…не… понимаю… Вы кто? — залепетал мужчина.

Степа укоризненно вздохнул:

— Что-то никто сегодня вечером меня с первого раза не понимает… Руки! Да не вверх, а развернуться ко мне спиной и руки назад! Пофыркай еще!

На запястьях мужчины защелкнулись наручники. Харламов развернул его лицом к себе и рыкнул:

— Фамилия!

— У… Ужинский…

— Сам знаю! Так вот, подозреваемый Ужинский. Около получаса тому назад недалеко отсюда был задержан гражданин Янковские Павел Григорьевич, который уже в машине поведал мне, как он по предварительному сговору с вами, вернее — с тобой, перхоть ты подзолупная, — зарезал девку молодую. Сейчас он уже это пишет и, очевидно, про тебя не забывает…

Ужинский, слушавший Степу с ужасом, прислонился к водосточной трубе и вдруг осел. Звено мятой трубы выскочило из крепления, и Ужинский с жестяным грохотом опрокинулся на асфальт. Охранявший вход старший сержант Плотов подошел к ним поближе, глянул на упавшего мужчину и спросил спокойно Харламова: