— Как дела, инспектор? — добродушно поинтересовался комиссар непосредственно у сапог, по-прежнему пребывая в тылу корпулентной дамы.

— Превосходно! — откликнулся Руди хриплым спросонья голосом.

Едва разлепив глаза, он увидел прямо перед собой желтую костлявую пятерню и в полном одурении потряс ее в крепком рукопожатии. Необыкновенно отзывчивый на малейшее проявление дружелюбия скелет радостно затрясся всеми сочленениями. Корпулентная дама тихо пискнула и, опасно подгибая выпуклые слоновьи колени, пробормотала:

— Фриц, я, пожалуй, в другой раз…

— Магдалена, другого раза не будет! — весело возвестил комиссар и с усилием пропихнул нерешительную даму внутрь. — Наш лучший эксперт Шмидт завтра нас покидает!

Эксперт Шмидт назавтра уходил всего лишь в отпуск, но созерцание пугающе вздрагивающего скелета закономерно навело фрау Магдалену на мысль о более далеком и притом безвозвратном путешествии. Услышав, что говорят о нем, эксперт отклеил глаз от окуляра микроскопа и обернулся. Фрау Магдалена увидела натруженное слезящееся око, обведенное красной кольцеобразной вмятиной. Второй глаз эксперта был мучительно зажмурен. В целом разностильные зрительные органы смотрелись очень нездорово и замечательно подошли бы к живописному образу циклопа, страдающего жутким коньюктивитом. Поверить в то, что лучший из экспертов уже находится на пути в мир иной, было нетрудно.

— Шмидт, дорогой! — игнорируя приветливо волнующийся скелет, обратился комиссар к циклоповидному эксперту. — Пока вы с нами, помогите этой милой даме в одном важном деле.

Вообразив, что помощь, оказанная ей, будет последним деянием дорогого Шмидта в подлунном мире, фрау Магдалена жалостливо всхлипнула. Однако дело у милой дамы было действительно важное, и она не заставила себя уговаривать. Открыв пухлую кожаную сумку на металлических распялках, очень похожую на детеныша бегемота в бреккетах, фрау Магдалена осторожно извлекла нарядный картонный пакет с изображением сверкающих елочных украшений и веревочными ручками, а из пакета — шуршащий кулек с надписью «sale 30 %». Из него, в свою очередь, последовательно появились газетный сверток, черный полиэтиленовый мешочек, стянутый аптечной резинкой, и шестигранная чайная жестянка с портретом волоокой красавицы с пирсингом в изящном, с резными ноздрями, носу. Эксперт, инспектор и комиссар следили за ее манипуляциями с детским интересом и уже были вполне готовы к появлению в полуфинале представления черного шелкового цилиндра с алым бантом на тулье, а на финише — очаровательного белого кролика, которого фрау фокусница выдернула бы из шляпы за уши с торжествующим возгласом — «Ап!», однако финал оказался еще более неожиданным.

— Вот, — скорбным голосом произнесла фрау Магдалена.

Она водрузила на стол фарфоровую вазочку, закупоренную плотно притертой крышкой. Емкость, похожую на сахарницу или сосуд для специй, украшало алое лаковое сердце, в области коронарной артерии увенчанное золотой диадемой с зубьями столь частыми и крупными, что только отсутствие длинной крепкой ручки не позволяло заподозрить в ней добрые садовые грабли. Над короной тянулась надпись, выполненная красивыми готическими буковками: «Вальтер Браунинг III». Под пламенным сердцем имелось два набора цифр, разделенных прочерком.

— Это что? — с подозрением спросил эксперт, открыв сосуд и заглянув под крышку.

— А вот это, дорогой Шмидт, вы и должны выяснить! — ответил ему комиссар.

А фрау Магдалена с надрывом произнесла:

— Мне сказали, что это он, мой дорогой и любимый Вальтер Браунинг Третий! Трагически скончавшийся, пока мы были в разлуке!

— Мои соболезнования, фрау Вальтер Браунинг! — вежливо сказал Руди, демонстрируя хорошие манеры.

— Вальтер Браунинг не был моим мужем! — фрау Магдалена густо залилась краской, уподобившись цветом лица лакированному сердечку на последнем приюте ее дорогого и любимого.

— Ну-ну, мадам, не надо смущаться, — подбодрил ее эксперт, профессионально циничный и смущающийся крайне редко. — Любящие души необязательно связывать узами брака, нынче нравы свободные…

— Вальтер Браунинг Третий был моей собакой! — рявкнула фрау Магдалена.

После этого признания покраснели все, кроме скелета, который продолжал благосклонно улыбаться, своим видом явно одобряя свободу любящей души от всяческих оков, включая бренное тело.

— Позвольте я объясню, Магдалена! — вмешался в разговор комиссар. — Господа, это очень грустная история. Фрау Магдалена недавно перенесла короткое, но мучительное недомогание, ошибочно диагностированное как предынфарктное состояние…

— Это был кишечный спазм, такое может случиться с каждым, — с большим достоинством вставила фрау, посмотрев при этом почему-то на скелет, с которым ничего подобного не случалось очень давно и однозначно не могло случиться в будущем.

— На время болезни дорогая Магдалена доверила заботу о своей собачке зятю, — успокаивающе потрепав расстроенную фрау по круглому боку, продолжил комиссар. — К сожалению, этот молодой человек оказался недостаточно ответственным. Он не уследил за песиком, который попал под машину и погиб. При этом тело бедного животного было так изувечено, что зять дорогой Магдалены, щадя ее чувства, самостоятельно принял решение кремировать собаку — и вот результат!

— Но я не верю, что это он! — вскричала фрау с жаром, которого вполне хватило бы, чтобы кремировать еще кого-нибудь. — Я чувствую, что это не мой Вальтер Браунинг! Так говорит мое сердце!

И она снова порывисто схватилась за левую грудь, под которой на недосягаемой глубине находился упомянутый вещий орган.

— Так вы хотите, чтобы я?.. — Эксперт вопросительно взглянул на комиссара.

— Да-да, дорогой Шмидт! Скажите нам, Вальтер это или не Вальтер!

— Не Вальтер! — постановил эксперт через несколько минут, посвященных вдумчивому изучению содержимого фарфорового сосуда.