— Нет! — в сердцах возразила наша третья коллега — бухгалтер Зоя Липовецкая. — Маруська не простудилась, она просто чокнулась! Вот, смотри!

Она потрясла в воздухе какой-то бумажкой, перебросила ее мне, а потом с треском разломила плитку шоколада: знать, расстроилась. Шоколад у нас в кабинете обычно служит заменителем валериановых капель.

— «Уважаемый всем по списку! — прочла я с подобающим выражением. — В этот замечательный апрельский (майский, июньский и т. д.) день примите наши сердечные (горячие, искренние) поздравления с Вашим Днем Рождения (именинами, крестинами, сороковинами)! Мы знаем Вас как настоящего мужчину (женщину, домашнее животное, гуманоида), внесшего огромный вклад в развитие страны (распитие напитков, собирание спичек, лепку снеговиков, осеменение свиней)…» Ну, Маруська!

Я не выдержала и захохотала.

— Напрасно смеешься, — желчно сказала Зоя, остервенело грызя шоколадку. — Представь: она все свои поздравлялки написала по этому идиотскому шаблону!

— Ты серьезно?!

Я перестала смеяться, ринулась к пустующему Марусиному столу и торопливо разворошила аккуратную стопку подписанных открыток.

— Здесь все чиновники и только половина дельцов. Где же остальной бизнес?

— А бизнес тю-тю! — Зойка внимательно посмотрела на оставшуюся часть сладкой плитки, потом на меня, снова перевела взгляд на шоколадку и решительно переломила ее пополам: — На-ка, съешь!

Я послушно затолкала в рот «лекарство» и встревоженно прочавкала:

— В каком смысле — тю-тю?

— А во всех смыслах! — зловеще сказала она. — Про добрые отношения с бизнесом можно забыть. Маруся, идиотка такая, сама за шефа расписалась и конверты с открытками для первой партии именинников в почтовый ящик бросила!

— Так чего же ты тут сидишь! — подскочила я. — Бегом к ящику, пока почту не вынули! Будем умолять почтальона вернуть нам эти письма!

— Ты думаешь, я тоже дура, как Маруся? — обиделась Зойка. — Да я сорок минут плясала на углу, дожидаясь почтальона!

— Так ты вернула письма? — Я с облегчением выдохнула. — Фу-у-у, напугала…

— А ты готовься, Бронич узнает — еще не так нас напугает, — пообещала коллега. — К сожалению, я только два Маруськиных шедевра завернула, третьего-то письмеца в ящике не было. Полагаю, оно ушло еще вчера вечером, потому как день рождения у адресата сегодня — и поминай как звали!

— А как звали? В смысле, кому ушло? — хватась за сердце, спросила я.

— А Галине Михайловне Лушкиной! — ответила Зойка, исподлобья наблюдая за моей реакцией. — Ну, что — еще по шоколадочке?

— Давай, — прошептала я, закрывая глаза и представляя, какой будет реакция Бронича на жуткую новость о Маруськином тихом, но вредоносном помешательстве.

Сразу захотелось лечь и скрестить на груди руки!

Мадам Лушкина с ее компанией — наш ВИП-клиент. У шефа с этой бизнес-леди какие-то особые отношения. Корни их уходят в те доисторические времена, когда нашего агентства еще не существовало, так что мы с девочками не в курсе интимных подробностей.

— Я думаю, Бронич кого-нибудь уволит или штрафанет на всю зарплату, — сказала Зойка, когда я осторожно поинтересовалась ее прогнозом. — Причем необязательно Марусю. Маруська-то практикантка, что с нее возьмешь.

И она с жалостью посмотрела на меня.

— Да нет, — чавкая булочкой, возразил наш видеоинженер Андрюха Сушкин.

Он, как обычно, появился в конторе на час позже, чем я, и первым делом наладился завтракать, а вторым — обесточил весь этаж, устроив короткое замыкание с помощью хронически неисправного электрического чайника.

— Я думаю, Бронич никого не уволит, — сказал любитель чайно-энергетических церемоний. — Он кого-нибудь убьет.

И Андрюха тоже жалостливо взглянул на меня.

— Понятно, — нарочито бодрясь, сказала я и принялась собирать свои вещи. — Тогда я вас покину прямо сейчас. Мне срочно нужно присмотреть себе модный саван и белые тапки.

— Ты куда?! — в один голос вскричали Зойка и Эндрю, сообразив, что в мое отсутствие гневливый шеф вполне может уволить (или убить) кого-то из них.

— Как куда? — Я cтановилась на пороге и поправила сумку на плече, как солдатик вещмешок. — На особо опасное задание, добровольцем: поеду к Лушкиной, попробую как-то спасти ситуацию.

Мне казалось, это прозвучало торжественно, но вполне оптимистично, однако хмурые лица моих коллег нисколько не просветлели. Они переглянулись, и Зойка, пряча глаза, сказала:

— Кстати, в обувном магазине на Наждачной финишная распродажа старой летней коллекции, и там очень много белого…

— Спасибо, вам тоже всего хорошего и долгих лет жизни! — желчно сказала я и поспешила убежать из конторы, пока не явился наш грозный шеф и не сократил мою собственную жизнь или же денежное довольствие.