— Не выражайтесь, пожалуйста! — звонким голосом возмутилась бывшая пай-девочка Трошкина.

— Он сказал не «в», а «к»! — Чутким ухом филолога я заметила несоответствие предлога ожидаемому существительному. — Значит, это не то, что ты подумала. Петя, еще раз: где Мурат?

— У жо… Ик! — Икота помешала допрашиваемому закончить предложение.

— Ужо ушел? — предположил Андрюха, продемонстрировав шапочное знакомство со старославянским.

— Уж полночь близится, Муратика всё нет! — залихватски переиначила Пушкина Катерина.

«Проклятые медведи!» — злобно проворчал мой внутренний голос.

А внешний сам рявкнул вполне по-медвежьи:

— А ну, молчать всем! То есть всем, кроме Пети. Петя! В последний раз спрашиваю по-хорошему: где Мурат?!

— Да у Жорки он, чего непонятно! — не выдержала бабка. — У Жорки Сальникова, такого же охламона! Его хата на углу Украинской и Белорусской — настоящий притон!

— Этот Жорка тоже алкаш? — брезгливо морщась, спросила Трошкина.

— Хуже! — Рассерженная бабка выбивалкой нарисовала в воздухе крутой крендель. — Он травкой балуется!

Я машинально покосилась на лопухи, помятые резвым Фунтиком. Жизненный опыт подсказывал, что Жорка Сальников балуется с травкой как-то иначе, и это не могло не компрометировать дружественного ему жениха покойной Маруси. Известно же: с кем поведешься, от того и наберешься! Знакомиться с Муратом Руслановичем хотелось все меньше.

— Жориклас! Ныпацан! — помотав башкой, провозгласил Петя на смутно знакомом мне диалекте.

— Вот тут товарищ говорит, что Жорик — классный пацан, — специально для пай-девочек перевел с забулдыжьего на русский многоопытный Андрюха.

— Он ху…

— Не продолжайте! — взвизгнула нежная Трошкина, выразительным жестом отвергая интимные подробности.

— Продолжайте! — сведя брови, велела я.

— Онху! Дожник! — Защитив честь приятеля, алкаш Петя лег на асфальт грудью и, кажется, умер.

— Конечно, художник! — саркастически засмеялась бабуля с выбивалкой. — Бабу голую на воротах своего гаража намалевал — и сразу художник!

— Где голая баба? — встрепенувшись, спросил Андрюха.

— Где ворота? — поинтересовалась Алка.

— Где гараж? — вторила им я.

— Там! — бабуля приблизительно указала направление всего искомого широким взмахом своей многофункциональной палки. — Тьфу, срамота…

Она гневно плюнула в несчастные лопухи и застучала по перине так яростно и часто, словно это был гонг, сзывающий на борьбу со срамотой в различных ее проявлениях всех добрых людей микрорайона.

— Сейчас мы их всех найдем! — уводя машину подальше от поднимающегося, как ядерный гриб, пылевого облака, пообещал взбодрившийся Андрюха. — И художника Жорку, и жениха Мурата…

— И, главное, голую бабу! — сладеньким голоском подсказала ему Катерина.

— Ее — в первую очередь! — не смутился Эндрю и оказался прав.

Похоже, эту нарисованную бабу в лицо (и не только) знало все мужское население микрорайона. На разных этапах пути наш водитель обращался с вопросом: «Эй, земляк, где тут гараж с голой бабой?» к дедушке с молочным бидоном, подростку с пивной жестянкой, мужику с бухтой шланга на плече и к приличного вида дядечке с портфелем — и ни один не затруднился с ответом!

Высматривая обнаженную натуру, мы все, не исключая Гобеленового Бульдога Фунтика, высунулись в окошки, однако двери гаража, на который уверенно указал нам последний «земляк», были совершенно свободны от живописных изображений и плотно закрыты. Рослый чернявый парень как раз запирал тяжелый висячий замок.

— Эй, земеля! — остановив машину, окликнул его разочарованный Андрюха. — Ты Жора? Нам обещали, что мы тут красавицу найдем. И где же ты ее прячешь, Жора?

Массивный ключ со звоном упал на асфальт.

— Какую еще красавицу? — Парень обернулся и встревоженным взглядом пробежался по приветливо оскалившимся лицам и одной собачьей морде.

— По-моему, это не Жора! — сказала физиономистка Трошкина. — По-моему, это Мурат. Вы Мурат?

— Я Мурат, — неохотно признался чернявый.

— Ну, вот, Мурата мы нашли! — умеренно порадовался Андрюха. — Осталось еще найти Жору и бабу…

— Заткнись, идиот! — злобно прошипела Катерина, лягнув любителя живописи в стиле «ню» левым каблуком. — Забыл, зачем мы Мурата искали?!