Когда Пол почти потерял всякую надежду, до его слуха донесся дальний рокот мотора. Замерзшими от холода пальцами он засунул фляжку в карман.

Сделал знак Альберту, зажег ближайшую лампу и факел и начал выписывать факелом в воздухе букву из азбуки Морзе, а Альберт несмотря на свою грузность, быстро передвигался, торопливо зажигая две другие лампы.

«Лисандер» снизился, пролетев прямо над верхушками деревьев. Пол опять посигналил, «Лисандер» ответил и включил прожектора для приземления. Пол наблюдал, как пилот сделал еще один круг и, снижаясь, стал приближаться к первой лампе. Казалось, что он снижается на слишком большой скорости, Пол затаил дыхание и всей душой надеялся, что полоса окажется достаточно длинной. Когда колеса коснулись травы, самолет «Лисандер» подпрыгнул, потом покатил ровно, затормозил, включив мощные тормозные моторы развернулся вокруг последней лампы и поехал назад по полю.

Люк открылся, показалась голова пилота.

– Привет, ребята. Хорошая посадочная площадка. Тут же из самолета вылез первый из пассажиров, с пистолетом наготове, второй пилот подал ему багаж. Как только оба спустились, пилот попрощался, закрыл люк и включил мотор на полную мощность. Самолет взмыл над забором из кустарника, а Пол подошел к прибывшим.

– Добро пожаловать, я – Пол Кертис.

– Я – Жак, ваш радист. А это – Морис.

– Хорошо. Не будем терять времени, поедем. Вдруг самолет засекли. Альберт отвезет вас на первое время в надежное место. Скоро я с вами свяжусь.

Они пошли к тому месту, где был припаркован фургон Альберта и залезли в кузов. Мотор, кашлянув, затарахтел, Пол проводил фургон взглядом, пока тот не скрылся за поворотом, потом взял свой велосипед, стоявший у изгороди. Два деревенских паренька, стоявших настороже, уже ушли, их тени растаяли во тьме.

Пока что все шло хорошо. Операция прошла даже более гладко, чем он надеялся. Пол сел на велосипед и поехал по дороге в сторону замка. Ничто не нарушало тишину ночи, и он понемногу успокаивался. Он крутил педали, не подозревая, как близок к гибели.

Немецкая патрульная машина, должно быть, спускалась по дороге с холма с выключенными светом и мотором. Пол не знал, почему они так поступили, так же как не мог понять и другого – почему он не услышал приближения машины. Автомобиль выскочил из-за поворота внезапно – большой черный квадрат в свете луны. Не останавливаясь и не раздумывая, Пол вместе с велосипедом врезался в живую изгородь, точно зная, что его заметили. Он даже не почувствовал особенного страха. Сразу на полную мощность включились фары, необычно ярко осветив все вокруг. Пол, что было сил, продирался через кустарник, полы пальто зацепились за сучья, он рванул их и выкатился на подмерзшую траву, и медленно пополз, прильнув к земле. Он слышал, как хлопнула дверца, и до него долетели крики по-немецки:

– Здесь! Вот здесь! Велосипедист!

Его сердце громко стучало, пот ручьями сбегал с лица. Теперь он полз по краю поля. Недалеко впереди виднелась еще одна живая изгородь. Если он успеет продраться сквозь нее, тогда у него еще останутся шансы. Другую возможность улизнуть он видел в небольшом леске в дальнем конце поля. Он знал, что дальше протекает река, а там уж начинаются земли семьи де Савиньи. Но само поле – слишком открытое пространство. Если он побежит, его тут же перехватят; но даже если б это и удалось, он привел бы нацистов прямо в замок. Нет, иного выхода, кроме как остановить преследователей, не было. Он не знал, сколько их, не знал, скольких сумеет сразить, прежде чем его накроют; в пистолете было шесть патронов.

Пол перекатился ближе к изгороди, сел на корточки, выхватил из кармана пистолет и спустил предохранитель. Когда из-за изгороди показался первый немец, Пол не раздумывая, выстрелил. Даже из такого положения и па таком расстоянии выстрел оказался отличным. Он научился стрелять еще ребенком, у него был наметанный глаз. Испуганно вскрикнув, немец рухнул, схватившись за живот. Через живую изгородь уже протискивался второй, Поль выстрелил снова. На этот раз он промазал или лишь слегка задел фрица – Пол точно не знал. Тот в свою очередь нажал на курок автомата. Пули засвистели в траве, Пол вдруг почувствовал резкую боль в левой руке, которая сразу онемела. Он замер, прячась в тени. Немец приближался, держа автомат наготове, но больше не стрелял. Думает, что сразил меня, решил Пол. Притаившись, он ждал, стараясь не выдать себя ни звуком, пока немец не подошел так близко, что при свете луны Пол мог даже различить черты его мордастой физиономии. Тогда он нажал на курок.

Немец рухнул на землю почти без звука с простреленным сердцем. Пол подождал немного. Были ли там другие? Со стороны дороги криков больше не доносилось, лишь стоны первого немца, которого он ранил и который теперь катался по траве. Пол знал, что того нельзя оставлять в живых. Он подполз к немцу и, не колеблясь, выстрелил в голову. Немец дернулся и затих.

Пол огляделся. Его сердце громко стучало, он задыхался, будто пробежал целую милю. На его счастье немцем было всего двое, но ему надо скрыться, пока не прибудет подкрепление.

Первым инстинктом было побежать через поле, но он знал, что оставлять велосипед нельзя. Здесь, в сельской местности, все велосипеды похожи, но всегда есть риск, что могут установить, кому принадлежит именно этот. Он кое-как продрался через кустарник опять на дорогу и заторопился к тому месту, где стояла патрульная машина. Мотор все еще работал, дверцы распахнуты. Пол выключил и мотор, и свет. В любом случае машину скоро обнаружат, но чем меньше она привлекала внимание сейчас, тем больше драгоценного времени он выиграет.