— Ну как? — спросила Патриция. — Приятно?

— Очень, — робко улыбнулся он.

— По-настоящему приятно будет, когда ты повернешься ко мне лицом.

— Что?

— Повернись!

— Ты что, серьезно? — не поверил юноша собственным ушам. Он был убежден, что она над ним издевается. Такое счастье жизнь не дарит.

— Думаешь я тебя разыгрываю? Повернись. Ты что, боишься?

— Да нет. Чего же я боюсь? — преодолевая робость, ответил юноша. — Конечно не боюсь! Просто в этом деле я еще новенький. — Он собрал мужество в кулак и повернулся.

Она рассмеялась:

— Ой, а у тебя, оказывается, миниразмер!

— Так всегда сначала, — начал оправдываться юноша. — Просто вода холодная.

— Ну ничего, — успокоила его Патриция. — Мы с этим разберемся.

В это время в коридоре раздался недовольный пронзительный женский голос:

— Почему же мне уходить?! Ну мало ли кто пришел! Почему же мне уходить?

Патриция заинтересованно обернулась к двери.

— Уходи, уходи, — услышала она голос Тома.

Патриция стала вылезать из ванны.

— Мы же еще не закончили! — поразился стоящий в воде юноша. — Ты куда собралась?

— Никуда не уходи, — сказала ему Патриция, вылезла из ванны и стала торопливо вытираться.

— И это все, да? — огорченно воскликнул молодой человек.

— Если у тебя какая-то проблема — справляйся сам, — раздраженно заявила Патриция. Игры кончились. Она повернулась к нему и добавила мягче: — Пока!

Патриция едва завернулась в большое полотенце, торопливо чем-то обвязалась наспех, чтобы оно не отваливалось, и прошла на кухню.

— Том что, тоже ушел? — спросила она короткостриженого, остановившись в дверях кухни.

Тот вздохнул.

— Ну отвечай: Том ушел? — настаивала девушка.

Хозяин квартиры весело ухмыльнулся, помешивая варево в кастрюле на плите.

— Не понимаю, чего ты улыбаешься! — вспылила Патриция. — Что тут смешного?

— А чего ты задаешь глупые вопросы? — парировал тот, кивнув в угол кухни.

Патриция прошла в кухню и увидела, что на стуле за дверью сидит улыбающийся Том. Взгляды их встретились.

— Надеюсь, она не очень разозлилась? — сказала Патриция тоже улыбнувшись.

— Разозлилась, — развеял ее надежды Том.

— Ну ты как: утешил ее?

Том посмотрел на друга. Тот задумчиво курил, наблюдая за этой семейной сценой. Том встал и поцеловал ее.

— Ты рад меня видеть? — робко спросила она.

— А ты как думаешь? — Он улыбнулся. — Почему ты так долго не возвращалась?

— Ну-у. Ты был не один…

— Все это так… — начал оправдываться Том. Лицо его довольно сияло. — Компания, не надолго… Ничего серьезного не было. Серьезное было только с тобой, Патриция. — В это имя он вложил столько чувств, что она сразу поняла: он по-прежнему любит ее и тоже тяжело переносил их разрыв.

— А тебе одной девушки хватит? — глядя на него нежно черными бездонными глазами, поинтересовалась Патриция.

— Зависит от того какая девушка.

— Класс, — заверила Патриция и вышла из кухни.

— А ее ты где подцепил? — весело поинтересовался короткостриженый хозяин квартиры.

— На яхте, — ответил Том. — Мне нужно выпить. — Он открыл бутылку и отхлебнул из горлышка.

— У меня такое впечатление, что тебе нужно больше чем выпить, — заметил его приятель.

Патриция сидела в уютной, сейчас ярко освещенной комнате Тома на мягком диванчике и прямо из горлышка отхлебывала слабенькое сухое, очень вкусное вино, что принесла с собой. На полированном столе перед ней лежала белая роза.

Вошел Том и сел рядом с ней на диван. Они улыбнулись друг другу. Им не нужны были слова, они радовались, что снова вместе, что по-прежнему любят друг друга. Какие-либо обвинения и объяснения показались им сейчас неуместными и нелепыми.

— Почему ты вернулась? — наконец спросил Том.

— Ну, может, я решила, что люблю тебя, — ответила она. — Когда я влюбляюсь, я посылаю розы.

— Розы?

— Да. — Она кивнула на белый цветок. — Вон на столе. Роза. Одна. Она для тебя.

Том взял цветок.

— Она для тебя. Она белая. Она должна тебе кое-что сказать, — нежно говорила Патриция, рассматривая его лицо, понимая как она соскучилась по нему.

Том вертел в руках цветок, разглядывая его как какую-либо уникальную драгоценность.

— Она мне говорит, что я вел себя как дурак, — наконец выговорил Том.