Об убитых тоже нашлось кому позаботиться – высоко в бледно-синем небе появились и закружились, медленно опускаясь все ниже и ниже, черные точки. Стервятники торопились успеть к разделу дармовой добычи.

– Конан! Конан, ты меня слышишь?

Голос пришел откуда-то издалека, с трудом пробившись через оглушительное громыхание множества обрушивающихся с гор камнепадов. Он казался смутно знакомым, но вспомнить, при каких обстоятельствах произошла встреча с его обладателем, совершенно не удавалось.

Честно говоря, было тяжко припомнить вообще хоть что-нибудь. Перед глазами все кружилось, расплывались веселенькие радужные пятна и расширявшиеся круги. Сейчас больше всего хотелось прилечь где-нибудь в холодке и ни о чем не думать…

– Конан?! – в голосе появилась явная озабоченность.

«Ага, кажется так меня зовут… Уже лучше, хоть что-то вспомнил. А что, собственно, случилось? Я что, с кем-то подрался?»

После некоторых усилий наконец удалось разлепить глаза. Наверху, как ему и полагается, обнаружилось небо, внизу, под лопатками, – что-то на редкость твердое и каменистое. Звон и грохот в голове постепенно проходили, а предметы перестали двоиться и троиться.

– Однако крепкие головы у вас, варваров, – уважительно заметил голос. – Любой другой давно уже концы отдал… Ты как?

В изрядно затуманенной памяти наконец-то всплыло имя человека, которому принадлежал голос. Мораддин. Да, точно, его зовут Мораддин, а находятся они в ущелье на Дороге Королей, где только что отряд из набранных с миру по нитке проходимцев попытался захватить торговый караван. Судя по всему, особого успеха они не достигли.

– Погано, – почти по буквам прохрипел киммериец и сделал неуверенную попытку сесть. Земля, обычно всегда такая надежная и непоколебимая, почему-то норовила уплыть куда-то вправо, а то и вовсе извернуться и сбросить с себя человека, как норовистая лошадь скидывает неумелого всадника. – Пить… дай.

– Ничего нет, – с сожалением ответил полугном. – Все кончилось.

Конан потряс головой, окончательно приходя в себя. Скалы наконец прекратили перескакивать с места на место и послушно замерли по сторонам распадка, а земля больше не раскачивалась, как корабль, захваченный изрядной силы штормом.

– А где… все? – после некоторого размышления поинтересовался варвар, оглядевшись по сторонам. Представшее взгляду зрелище было не самым радостным. Не дать, ни взять – поле на редкость кровопролитного боя, и даже стервятники присутствуют, занимаясь своим обычным потрошительским делом.

– Перебиты, – незамедлительно последовало в ответ. – Чего и следовало ожидать. Караван, к твоему сведению, ушел. Тебя сочли мертвым и бросили здесь, а меня… ну, меня просто не заметили. При всем желании я не в состоянии выстоять против неполной полусотни.

– Ушел, – тупо повторил Конан и с сожалением понял, что в его многострадальной голове, видно, от удара что-то сдвинулось, раз он не может понять самых простых вещей.

– Конечно, ушел, – с легким раздражением подтвердил очевидную истину Мораддин. – А ты что, думал, они постоят и подождут, когда ты изволишь очухаться? Ладно, это дело прошлое… Иди сможешь?

– Ага, – не совсем уверенно заявил киммериец. – Только не сейчас… Слушай, а что нам теперь делать-то?

– Это уж тебе решать, – отрезал полугном и уже спокойнее добавил: – По-моему, так настало самое подходящее время быстро исчезнуть. Учти, купцы скоро доберутся до города и наверняка расскажут властям, что на них напали и опишут, кто командовал разбойниками. Если ты объявишься в Дэлираме и попадешься кому-нибудь из них на глаза, то проще простого предсказать, чем все закончится.

– Даммарос взбесится и решит, что я зажился на свете, – заключил Конан. – Плохи наши дела… Караван мы не остановили, ночного убийцу не поймали, – Мораддин на каждое новое признание неудачливости приятеля подтверждающе кивал головой, – в город соваться опасно… А, знаю!

– Что знаешь? – с некоторой опаской спросил туранец. – Что ты теперь задумал?

– Пошли! – с этими словами варвар решительно поднялся на ноги, качнулся, но все же устоял, держась за стену, и нетвердо шагнул вперед. – Все! Мне это надоело!

– Можно хоть узнать, куда ты собрался? – осторожно поинтересовался Мораддин.

– На виллу «Кипарисы», разумеется, сообщать о полном провале, – нехорошо ухмыляясь, ответил киммериец. – И побеседовать кой с кем по душам. Пошли, у нас еще есть время, пока караван доберется до города. Познакомлю тебя с очаровательной вдовушкой, которая затеяла всю эту заварушку. Если не убью ее до того…

– Где ты оставил лошадь? Я полагаю, ты прав – необходимо разобраться с этой историей. Едем к твоей подружке…

– Лошадь? – озадаченно переспросил варвар, – Мы пришли сюда пешком… А…

– Вот как? – поднял бровь Мораддин, – Ты оставил коня в том поместье?

Конан понял, что рано или поздно придется признаваться. Сомнений в том, что Мораддин снова начнет смеяться и стыдить не оставалось, но выдумывать байку о покраже лошади неизвестными злодеями или ее внезапной смерти, Конан был не в состоянии. Голова гудела все сильнее и соображать было тяжело.