Тридцать тысяч. Маловато даже для аванса. Подешевели нынче вальщики… Обидно.

Складываю пачки в свою маленькую наплечную сумку, добавляю еще почти столько же своих – весь мой капитал.

До утра оставалось еще часа два, и я прилег – надо было расслабиться и спокойно решить, как жить дальше. Исчезнуть? Теперь это проще, в моей судьбе заинтересован только Ледовский (так я думал тогда), и у меня были веские основания считать, что ликвидация А.Чехова – сейчас все же не главная его забота.

Но если я уйду на дно, то всю оставшуюся жизнь буду считать себя трусливым зайцем. И потом, это просто несправедливо. Неэтично. Нечестно и непорядочно, в конце концов! Вальщик – тоже человек! Как это у классиков: подряжались? Подряжались. Работа сделана? Сделана. В срок? В срок. Качественно? Да, на уровне мировых стандартов! Значит, плати, как договаривались.

А потом, если без шуток, мне было западло спустить этому хмырю его подлости. Ну ладно, ты – один из воротил крупной мафиозной структуры, или «фирмы», или как вы там себя называете. По решению вышестоящего начальства «фирмы» ты организовал устранение своего патрона. Это – ваши заморочки. Но зачем топить Елену, взрывать грузин, совращать Ивана, насылать на него эту двуличную стерву Лелю да еще и плохо поступать со мной? Это – перебор. Так только козлы поступают. И стерпеть такое – просто аморально. Зло должно быть наказано! Я вступаю на тропу войны с тобой и твоей сраной «фирмой», или «конторой», а по сути – большой шайкой бандитов. Вот так!

Утром я на голое тело надел Мананин пояс, вложил в кармашек микроплейер с той самой кассетой, напялил белье с начесом, как было рекомендовано, а поверх – Милину кольчугу.

Бриться я не стал, для задуманного лучше быть слегка заросшим, это сейчас модно…

В подмышечную кобуру я сунул свой «вальтер» и оделся, как среднестатистический москвич, отправившийся на природу – по грибы, если есть грибы, или по ягоды, или просто побродить по лесу в порядке активного отдыха: спортивный костюм, современный писк моды – высокие ботинки на мягкой толстой подошве, бейсболка, за плечами – детский рюкзачок, в котором свитер, плащ, кое-какая еда, спутниковый телефон, подробная карта подмосковного северо-запада, несколько копий кассеты, лежавшей в поясе, и множество других мелочей, ну и новые документы. Антон Чехов исчез – с ним расправились жестокие убийцы… Жалко мужика, но такова наша жизнь.

Я вышел на тропу войны один – и это давало мне шанс в моей войне уцелеть. Хотя шанс, я это понимаю, ничтожный. Но я сделал свой выбор и менять его не собираюсь. Уходя из квартиры, оставляю дверь чуть приоткрытой. Максимум через пару дней тела, которые два часа назад были Лелей-Олей и ее бойфрендом, провоняют всю площадку. Дверь откроют и обнаружат смердящую парочку. Я мог бы сжечь трупы вместе с квартирой, но пожалел соседей. Обычные люди, работяги…

Ни к «своей» «девятке», ни к Олиному «БМВ» я даже не приближаюсь – решил учесть ошибки других, учиться на своих – дорого обойдется. На ближайшее время я – патриот общественного транспорта.

…Зачем я сюда приехал? У меня ведь совсем мало времени. Да и кто она мне, эта девчонка? Как это все нелогично! Непрофессионально… Тем не менее вхожу в тот самый гостиничный ресторанчик с его неповторимой кухней и не менее неповторимой рыженькой официанткой, которую я назначил Екатериной Третьей. Посетителей в зале в этот час мало, время завтрака прошло, обеда – еще не наступило.

– Ты что, никуда я с тобой не поеду! И вообще – если это шутка, то очень глупая…

– Глянь-ка сюда! – Я раскрыл свою сумку, и Катины глаза округлились. Дешевый жест с моей стороны… – Ты же сама говорила, что я коммерсант, причем удачливый! Ты права, официантку не обманешь – я действительно удачлив. Пока, во всяком случае…

Компания пожилых, солидных мужчин, сидевшая за дальним от нас столиком, уже давно старалась привлечь Катино внимание – она в это время была единственной официанткой в ресторане. Катя жестами просила их подождать, но было видно, что ждать они не привыкли.

– … Катя, я смогу создать для тебя другую жизнь. Денег хватит. Здесь, правда, немного, но это только для начала. И я рассчитываю иметь значительно больше. – Я чувствовал, что говорю совсем не то, что нужно, но у меня не было времени, и настроен я был не на мирные переговоры, а на войну.

– Антон… Я… – Девушка была ошарашена.

– Ты сможешь бросить эту дурацкую харчевню с этими дурацкими урожаями-неурожаями. Не будешь так дрожать за место… И никому никогда уже не будешь прислуживать! Наоборот – тебе будут прислуживать. Но придется уехать отсюда. Через пару дней, не больше. Я скажу куда.

– Нет, Антон, – убежденно проговорила Катя. – Мне не нужно этих денег. И никуда уезжать я не хочу.

«Ты дура!» – чуть было не выкрикнул я.

– Ну не могу я оставить тебя, понимаешь?!

– Это так серьезно?! – Ее глаза стали еще круглее.

– Для меня – да! Я сейчас должен уйти, прямо сейчас, но я хочу быть уверен, что ты бросишь все и приедешь ко мне – туда, куда я позову. Я сам еще не знаю куда.

– Ты что, в бегах? Ты от кого-то скрываешься?

Ответить я не успел. Компания важных персон, обидевшись на недостаток внимания, делегировала ходатая к ресторанному начальству, которое не замедлило вмешаться. Из-за портьеры выдвинулась внушительная фигура в черном, взглянула на нас и что-то прошипела. Катя отреагировала рефлекторно: бросив мне «я сейчас», она метнулась к столику ВИПов. [3]