Намочив бумажное полотенце, Энжи попыталась вытереть заплаканное лицо.

–  Хотя бы одно назови.

–  А вот и назову! Помнишь, в какой почтовый ящик ты его опустила?

–  Под дверь подсунула, - пробормотала Энжи.
– Я подсунула письмо под дверь.

Марвин хихикнул.

–  Ух, как «валентинку»!

У Энжи не нашлось сил дать ему подзатыльник, но все равно она вскинула руку - хотя бы для порядка.

–  Я могу заставить бумажку просто вылезти из-под двери. Или, готов поспорить, саму дверь смогу открыть, если никого нет дома. Для нас, ведьм, это проще простого.

–  Петракисы только в воскресенье вернутся, - сказала Энжи.
– Но там есть соседка, она за их домом следит, как ястреб. А когда не торчит у окошка, огромную собаку выпускает. Даже будь ты самая крутая ведьма на свете, не стоит связываться с этим волком-оборотнем.

Марвин, который, как знала Энжи, побаивался больших собак, снова почесал затылок.

–  И вообще, это слишком просто. Никакого веселья, так что забудь.
– Он сел рядом с сестрой, совершенно поглощенный проблемой.
– А как насчет… Нет, это для малышей, с таким любой справится. Но есть одно заклинание… Могу заставить письмо самоуничтожиться, прямо в доме - как в старом телесериале. Останется только горка пепла, они соберут ее пылесосом и даже не заметят. Как тебе идея?

Не успела Энжи высказаться, как парнишка уже тряхнул головой.

–  Все равно слишком просто. Детское заклинание, для начинающих. Терпеть их не могу.

–  Чем проще, тем лучше, - серьезно сказала Энжи.
– Я люблю, когда просто. К тому же ты и есть новичок.

Марвин тут же возмутился, и его обычный альт превратился в обиженный писк.

–  А вот и нет! Никакой я не новичок!
– Вскочив, он затопал ногами, чего с двух лет не делал.
– Знаешь что… за это… за это… я верну тебе письмо, но не скажу как. Сама увидишь, и все!

Он сердито направился в свою комнату, но Энжи окликнула его. Первый лучик надежды блеснул ей, казалось, впервые за целое столетие.

–  Ладно, великий и ужасный король ведьм. Чего ты хочешь? Повернувшись, Марвин уставился на нее недоуменно.

–  За просто так ничего не бывает, это ведь твои слова? Ну, какова твоя цена спасения моей жизни?

Если бы голос Марвина стал еще выше, его услышали бы лишь летучие мыши:

–  Я тебя спасаю, а ты думаешь, я чего-то хочу взамен? Юлий Санта-Клаус!
– Это было единственное ругательство, которое ему позволялось.
– Да что с тебя взять-то? Разве что…

Незаконченная фраза повисла в воздухе.

–  Разве что?
– подстегнула Энжи.

Зацепившись рукой за косяк, Марвин качнулся в кухню, растянув губы в пиратской ухмылке.

–  Ненавижу, когда ты зовешь меня Гуталакс. Сама знаешь, что ненавижу, и все равно так делаешь.

–  Ладно, больше не буду. Никогда. Честное слово.

–  М-м. Мало.
– Усмешка стала определенно зловредной.
– Думаю, тебе две недели следует звать меня «о Великий».

–  Что?
– На минуту забыв про свое горе, Энжи вскочила.
– Ты всерьез, Гуталакс?.. Две недели? Не выйдет!

Целое мгновение они в ярости мерили друг друга взглядами, но наконец Энжи сказала:

–  Не перегибай палку. Неделю. Неделю и не больше. И когда никого рядом не будет.

Марвин скрестил на груди руки.

–  Десять дней. С этого момента. Энжи все еще смотрела на него свирепо.

–  Тебе нужно это письмо?
– спросил Марвин.

–  Да.

Марвин ждал.

–  Да, о Великий.

Марвин победно протянул ей руку ладонью вверх, и Энжи по ней хлопнула.

–  Когда?
– спросила она.

–  Сегодня вечером. Нет, завтра, сегодня я иду в кино с Сунилом и его родителями. Завтра.

Он неспешно ушел, а Энжи вздохнула с облегчением. Жаль, нельзя сказать Мелиссе, что все, кажется, образовалось. Остаток дня она провела, пытаясь делать вид, будто ничего особенного не происходит - самая обычная суббота и самая обычная, всем довольная Энжи. Когда Марвин вернулся из кино, то весь вечер читал комиксы «Хеллбой» в обществе котенка Миледи. Миледи еще лежала у него на животе, когда Энжи устала за ним подглядывать и пошла спать.

Но утром в воскресенье брата в его комнате не оказалось. Это Эн-жи почувствовала, едва проснувшись.

Она понятия не имела, куда и почему он мог подеваться. Она-то считала, что он будет творить свое таинственное заклинание у себя в комнате и под строгими взглядами своих наставников-магов. Но его там не было, и завтракать он не спустился. Энжи сказала маме, что вчера вечером они засиделись допоздна у телевизора и лучше оставить Марвина в покое. Когда после завтрака миссис Люк заволновалась, Энжи сама зашла в его комнату и сообщила, что Марвин увлеченно готовит домашнее задание к уроку рисования и не хочет разговаривать. Обычно ей бы такое с рук не сошло, но родители собирались на концерт, а ее оставили с привычными наставлениями покормить и напоить кошку, двадцатку на шкафу употребить на что-нибудь более или менее полезное для здоровья и «время от времени» заглядывать к Марвину, иными словами почаще. («В тот день, когда мы тебя об этом не попросим, - заявил как-то мистер Люк, потому что Энжи восстала против выполнения этой обязанности, - мальчишка, наверное, украдет каяк и отправится на Таити». Энжи не нашла слов возражения.)