Миклос нахмурился.

– А разве можно вскрывать чужие письма?

– Иногда можно. Ведь я – представитель закона. – С этими словами Гарсиа опустился на колени, залез под кровать, насколько позволяла его далеко не хрупкая конституция, и принялся обшаривать пальцами пыльный, пахнувший мышами ковер в поисках чего-нибудь еще. Однако ему не попалось ничего, кроме совсем окаменевшего кусочка пиццы и никелевой монетки. Гарсиа встал и отряхнул брюки.

– За то время, что я работаю здесь, – сказал Миклос, – умерло семь человек. Это очень печально: семь человек за семь месяцев.

– Постояльцы?

– Да, сэр. Кто от наркотиков, кто от сердца, кого застрелили или зарезали. Нам после каждого такого случая приходится менять постели и ковры.

– Может быть, все дело в расположении вашего мотеля, – ответил Гарсиа, повысив голос, чтобы его не заглушил шум как раз взлетавшего реактивного самолета. Местечко было просто идеальным для тех, кто не хотел, чтобы другие слышали, что они говорят или делают. Детектив достал фотографию Джерри Киллиана: – Вы помните этого человека?

– Никогда не видел его, – покачал головой Миклос. – Так вы говорите, его убили?

– Да. Думаю, утопили в ванне.

– Ванные комнаты убираются три раза в неделю.

– Ого! Да вы, наверное, просто разоряетесь на разных моющих и чистящих средствах. Можно мне взглянуть?

Миклос присел на кровать и стал ждать. Он слышал, как детектив возится с кранами в ванной. Через пару минут донесся его голос:

– Мистер Миклос, а что случилось с головкой горячего крана?

– Кто-то разбил ее.

– Каким образом?

– Не знаю. Это произошло пару недель назад, хотя, впрочем, может быть, чуть больше или меньше.

Детектив вышел из ванной, вытирая руки о махровое полотенце. Мотель накрыла новая волна рева от пролетавшего самолета. Переждав шум, Гарсиа сказал:

– Там арматура немного отошла от стены, как будто по ней здорово стукнули – например, ногой. – Судя по всему, Киллиан боролся за жизнь до конца.

– Вот вы говорите, тут произошло убийство, – заговорил Миклос. – Но ведь горничная не обнаружила никакого трупа.

– Просто убийца отвез его в Монтану и там бросил в реку.

– Зачем?

– Чтобы испортить мне отпуск, – проворчал Эл Гарсиа. – Могу я просмотреть регистрационную книгу?

Миклос отвел его назад, в контору, размерами не слишком отличавшуюся от ванной, и положил перед ним книгу. Имени Киллиана Гарсиа в Ней не нашел; впрочем, обнаружь он его, он бы страшно удивился. Он переписал имена всех тех, кто останавливался в комнате номер 233 за последние две недели. Одно из этих имен повторялось целых пять раз.

– Это местный, – пояснил Миклос.

– Что – местный?

– Местный бизнесмен. Развлекается.

– Сводник, что ли?

Миклос слегка поморщился.

– Я не знаю.

Детектив поинтересовался, не произвел ли кто-либо из остальных постояльцев особого впечатления на управляющего. Да, ответил Миклос: человек, привезший с собой пять живых песчанок и видеокамеру.

– И вам это показалось странным? – усмехнулся Гарсиа. – Давайте дальше.

– Раз остановились трое ямайцев. Я сказал им, что в номере только одна кровать, а они мне: ладно, шеф, сойдет. Трое здоровенных мужиков в маленькой комнатке – вы же видели, какая она.

Гарсиа захлопнул регистрационную книгу. Миклос указал ему имя: Джон Райли. Вполне обыкновенное, ничем не выдающееся. В графе «Место жительства» был указан номер почтового ящика в Бель-Глейд, на озере Окичоби.

– Такие крупные, сильные ребята, – повторил Миклос. – Они съехали еще до полуночи.

– Рассчитались, я полагаю, наличными?

– Нам не часто приходится иметь дело с кредитными карточками, – вздохнул Миклос.

– Не помните, на чем они приехали? Кроме них, был еще кто-нибудь в машине?

– Не знаю, не видел.

– Что-нибудь еще? Какая-нибудь подробность?

– У них у всех были шрамы. Такие большие, прямо смотреть страшно.

– Где – на лице?

– Да нет, на ногах.

– Где именно? – насторожился Гарсиа.

– Они все были в шортах. Знаете, бывают такие – очень ярких цветов: красные, зеленые...

– Спортивные шорты, – подсказал Гарсиа.

– Да-да. Тут-то я и увидел шрамы. – Миклос наклонился и провел руками вдоль голеней. – Вот здесь.

– Вы мне очень помогли, мистер Миклос, – с чувством произнес Эл Гарсиа.