Дрожащий лорд обвел мельком Глазами кабинет, Но с металлическим смешком Шептали вещи: "Нет!" Сюртук хихикнул в стороне: "Все - против. Кто же за?" И лорд к портрету на стене Возвел свои глаза: "Джентльмен в огне и на воде,Гласит хороший тон,Поможет равному в беде. Вступитесь, Джордж Гордон, Во имя Англии святой, Начала всех начал!" Но Байрон в раме золотой Презрительно молчал. Обняв седины головы, Лорд завопил, стеня: "Поэт, поэт! Ужель и вы Осудите меня?" И, губы приоткрыв едва, Сказал ему портрет: "Увы, меж нами нет родства И дружбы тоже нет. Мою безнравственность кляня, У света за спиной Вы снова станете меня Травить моей женой. Начнете мне мораль читать, Потом в угоду ей У Шелли бедного опять Отнимете детей. Нет, лучше будемте мертвы, Пустой солильный чан,За волю греков я, а вы За рабство англичан".

Тут кресло скрипнуло, пока Черневшее вдали. Предметы взяли старика И в кресло повлекли. Не в кресло, а на страшный стул, Черневший впереди. Сюртук, нескладен и сутул, Толкнул его: "Сиди!" В борьбе с жестоким сюртуком Лорд потерял очки, А ноги тощие силком Обули башмаки. Джентльмен издал короткий стон: "Ужасен смертный плен!" А брюки скорчились, и он Не мог разжать колен. Охвачен страхом и тоской, Старик притих, и вот На лысом темени рукой Отер холодный пот, А шляпа вспрыгнула туда И завозилась там, И присосались провода К ее крутым полям. Тогда рубашка в провода Впустила острый ток...

Серея, в Темзе шла вода, Позеленел восток, И лорд, почти сойдя с ума, Рукой глаза протер... Над Лондоном клубилась тьма: Там бастовал шахтер.

* Как поживаете? (англ.) ** Пожалуйста! (англ.) 1928 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

ПОРТРЕТ

Ф. Сорокину

Твои глаза - две злые птицы, Два ястреба или орла. Близ них, как хищные крыла, Раскинуты твои ресницы.

Сползает к мощному надбровью Упрямый лоб. На нем война Огнем чертила письмена И знаки закрепляла кровью.

Твой лик отточен, тверд и тонок, Недвижен, ясен... Лишь порой Сквозь этот лик глядит второй: Поэт, проказник и ребенок.

А первый, мужественно-грубый, В следах тревоги и войны Скрывается. И вот нежны Лукавые сухие губы.

Так ты, единый, весь раздвоен, И, чередуясь, тьма и свет Живут в тебе, дитя, поэт, Ленивый бражник, хмурый воин. 2 января 1928 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

ПРОШЕНИЕ Ваше благородие! Теперь косовица, Хлебушек сечется, снимать бы пора. Руки наложить? На шлее удавиться? Не обмолотить яровых без Петра.

Всех у нас работников - сноха да внучек. Молвить по порядку, я врать не люблю, Вечером пришли господин поручик Вроде бы под мухой. Так, во хмелю.

Начали - понятное дело: пьяный, Хмель хотя и ласковый, а шаг до греха,Бегать за хозяйкой Петра, Татьяной, Которая нам сноха.

Ты из образованных? Дворянского рода? Так не хулигань, как последний тать. А то повалил посреди огорода, Принялся давить, почал хватать.

Петр - это наш, это - мирный житель: А ни воровать, а ни гнать самогон. Только, ухватившись за ихний китель, Петр ненароком сорвал погон.

Малый не такой, чтобы драться с пьяным, Тронул их слегка, приподнял с земли. Они же осерчали. Грозя наганом, Взяли и повели.

Где твоя погибель - поди приметь-ка, Был я у полковника, и сам не рад. Говорит: "Расстреляем!" Потому как Петька Будто бы есть "большевистский гад".

Ваше благородие! Прилагаю при этом Сдобных пирогов - напекла свекровь. Имей, благодетель, сочувствие к летам, Выпусти Петра, пожалей мою кровь.

А мы с благодарностью - подводу, коня ли, Последнюю рубашку, куда ни шло... А если Петра уже разменяли Просим отдать барахло. 1929, Днепропетровск Русская и советская поэзия длястудентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

СТРОИТЕЛЬ Мы разбили под звездами табор И гвоздями прибили к шесту Наш фонарик, раздвинувший слабо Гуталиновую черноту. На гранита шершавые плиты Аккуратно поставили мы Ватерпасы и теодолиты, Положили кирки и ломы. И покуда товарищи спорят, Я задумался с трубкой у рта: Завтра утром мы выстроим город, Назовем этот город - Мечта. В этом улье хрустальном не будет Комнатушек, похожих на клеть. В гулких залах веселые люди Будут редко грустить и болеть. Мы сады разобьем, и над ними Станет, словно комета хвостат, Неземными ветрами гонимый, Пролетать голубой стратостат. Благодарная память потомка! Ты поклонишься нам до земли. Мы в тяжелых походных котомках Для тебя это счастье несли! Не колеблясь ни влево, ни вправо, Мы работе смотрели в лицо, И вздымаются тучные травы Из сердец наших мертвых отцов... Тут, одетый в брезентовый китель, По рештовкам у каждой стены, Шел и я, безыменный строитель Удивительной этой страны. 1930 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

АФРОДИТА Протирая лорнеты, Туристы блуждают, глазея На безруких богинь, На героев, поднявших щиты. Мы проходим втроем По античному залу музея: Я, пришедший взглянуть, Старичок завсегдатай И ты. Ты работала смену И прямо сюда от вальцовки. Ты домой не зашла, Приодеться тебе не пришлось. И глядит из-под фартука Краешек синей спецовки, Из-под красной косынки Сверкающий клубень волос. Ты ступаешь чуть слышно, Ты смотришь, немножко робея, На собранье богов Под стволами коринфских колонн. Закатившая очи, Привычно скорбит Ниобея, Горделиво взглянувший, Пленяет тебя Аполлон.