Майль не даром дослужился до должности моего заместителя. Все схватывал на лету.

– Король решил послать магов и жрецов к баронству Клеве? Нашим служащим следует объяснять колдунам причину, по которой их вызывают во дворец?

– Я сам им все объясню. Может быть, посоветуешь еще кого-нибудь пригласить? Из знающих волшебников я признаю только Альминареса и Гуарда, остальные по большей части шарлатаны…

Кеаран подумал и, поколебавшись, ответил:

– Недавно в Бельверусе появился человек, называющий себя Тотлантом. Судя по донесениям моих шпионов из города, Тотлант – грамотный волшебник, хотя и совсем молодой. Есть, правда, одно «но»…

– А именно? – я одновременно разговаривал с Майлем и писал письмо. Почему-то сообщение из Султанапура не выходило у меня из головы.

– Тотлант – стигиец, – нейтральным тоном сказал мой помощник. – Однако, насколько я знаю, в последние годы он жил в Пограничье.

– Стигиец? – я оторвался от послания. – Тогда не стоит его звать. Мне не нужны люди, связанные с религией Сета.

– Тотлант не поклоняется Сету, – все также спокойно проговорил Кеаран. – Я могу показать тебе все донесения о нем, их уже скопилось около двадцати. Сам знаешь – мы обязаны отслеживать перемещения по городу любого волшебника и его встречи.

Да, разумеется. Еще герцог Лаварон, свято хранивший безопасность трона, издал распоряжение для тайной службы – каждый колдун, объявившийся в столице, должен находиться под неусыпным наблюдением людей из пятого департамента.

– Тотлант приехал в город несколько месяцев назад, – продолжал Кеаран. – Из Вольфгарда. Он покупает всякие редкие снадобья, магические безделушки и прочую дребедень. Иногда развлекает своих знакомых всякими фокусами, заглядывает в храмы Эрлика и Митры, выспрашивает о старинных легендах… По-моему, этот стигиец не представляет никакой опасности. Мы всерьез заинтересовались Тотлантом после того, как он помог герцогу Висоза избавиться от вурдалаков, обосновавшихся в поместье его светлости… Дело было сложным, но Тотлант справился с ним всего за пару дней. Все вурдалаки были истреблены, а герцог уплатил волшебнику пять тысяч золотом…

– Хорошо, – согласился я. – Приводите стигийца. Любезный Майль, прошу тебя, делай все побыстрее.

Граф покинул канцелярию, а я продолжил заниматься своим письмом. Это дело я не собирался передавать в другие руки. Если в Аквилонии начнется смута и сменится властитель, под угрозой будет прежде всего Немедия. Только дурак считает, что безвластие в соседней стране на руку Драконьему Трону. Это совсем не так. Мы заинтересованы в торговле с Тарантией и в том, чтобы аквилонская армия воевала не против взбунтовавшихся дворян или наших пограничных отрядов, а против пиктов. Нам не нужна территория Аквилонии. Сейчас мы хотим спокойствия на закатных границах.

Именно поэтому я попросил лучшего в истории тайной службы нашей страны конфидента немедленно отправиться в столицу Аквилонии и связаться там с человеком, находящимся во дворце короля Конана.

Очень надеюсь, что киммериец – на мой взгляд, никогда не страдавший отсутствием ума и хитрости – сам постарается избежать возможной беды. Но если дело повернется по-другому… Что ж, тогда аквилонскому трону поможет Немедия.

Более страшного поражения я не испытывал в течение всей жизни. Надеюсь, вы сможете понять, отчего я несколько отступил от присяги, данной королю Нимеду, и во многом начал действовать на свой страх и риск.

Было так.

Спустя три дня после памятного приезда в столицу посольства короля Эрхарда, наш отряд оказался в двадцати лигах южнее пределов баронства Клеве, где произошли первые извержения зеленого огня. За время пути мы не раз сталкивались с перепуганными гонцами местных дворян, направлявшимися в столицу, с беженцами, уходившими ближе к Бельверусу или Нумалии. От них мы узнавали последние новости. Почти каждую ночь земля разрывалась и возле крупных поселков и городков появлялся подземный огонь. После первого выброса в баронстве Клеве случилось уже пять извержений, уничтоживших несколько деревень графства Ансбах. Чудом уцелевшие свидетели с дрожью в голосе рассказывали, как сотни тварей, появлявшихся вместо людей, уходили из погибших поселений к полуночи. Эти безмолвные стада словно гнала чья-то воля, и остановить их было невозможно. Дружина графа Ансбаха, избегнувшая общей участи, попыталась сутки назад задержать или уничтожить отряд существ, в которые, по всей видимости, превратились жители близлежащей деревни Финнан, но выяснилось, что твари почти неуязвимы. Раны, наносимые мечами, мгновенно затягивались, отсеченные конечности столь же быстро вырастали вновь, кроме, единственно, голов… Пока топавших по дороге существ не трогали, они не нападали, но едва дружинники графа использовали против них оружие, твари оказали жестокое сопротивление. Отряд Ансбаха потерял половину людей и отступил на юг. Существа, из числа которых было убито лишь десяток, отправились дальше.

Этим же вечером разрыв произошел в столице владения, а сам граф Ансбах при мне возносил молитвы Митре, в благодарность за то, что не успел с дружиной вернуться в город до темноты. Там мы потеряли около двух тысяч человек.

Я начал понимать, что грозит невиданная доселе катастрофа…

К сожалению, в нашем отряде не наблюдалось единства. Военные были сами по себе, волшебники держались надменно и в первый же вечер насмерть перегрызлись между собой, да так, что мне пришлось разнимать зингарца Альминареса и жреца Гуарда, вцепившихся друг другу в бороды. Один Тотлант, оказавшийся удивительно милым для стигийца человеком, стоял в стороне и посмеивался вместе с Велланом и его деревенским дружком.

Да-да, посланники короля Эрхарда упросили Нимеда отпустить их вместе с моим отрядом. Вдобавок выяснилось, что Веллан прекрасно знаком со стигийцем Тотлантом – недаром последний прожил несколько лет в Пограничье, совершенствуясь в искусстве волшбы. Я слышал, как ехавший рядом со мной бритуниец расспрашивал Тотланта о какой-то Книге Бытия и довольно ехидно интересовался, за сколько тот ее продал и кому. Маг оправдывался и клялся всеми богами, начиная от Митры и заканчивая Сетом, что помянутую книгу и пальцем не трогал, а куда она делась – представления не имеет. Потом эта парочка принялась наперебой вспоминать какой-то Черный храм и трактир в Вольфгарде под названием «Корона и посох», и окончательно развеселилась, несмотря на всю опасность нашего путешествия. Словом, велись малопонятные чужим разговорчики старых приятелей…