Конечно, Пограничье всегда было глухой окраиной мира. Ни одно из государств Заката не стремилось подчинить здешние края по причине их удаленности и заброшенности. Лет шестьсот-пятьсот назад им, наконец, придумали употребление – попытались сделать из Пограничья место ссылки.

Вышло все как обычно, то есть наоборот. Согнанные в основном из Немедии заключенные подняли бунт, захватили несколько фортов, перебили охрану и стали жить сами по себе. При этом стоит забывать, что здешние земли издавна принадлежали переселившимся с полуночи нордхеймцам, бритунийцам и оборотням (но о них речь лучше вести отдельно). В общем, нетрудно представить, какой народ в итоге заселил Пограничное королевство. Здесь оказались уроженцы почти всех стран Запада и Восхода, к коим добавьте еще толику полуночных варваров и посмотрите, что выйдет…

И не забудем про оборотней. По слухам, этого загадочного народа не так много, зато они твердо считают Пограничье своим и только своим владением, что время от времени доказывают на деле. Сама я в жизни ни одного оборотня пока не встречала. Если выражаться точнее, я не видела превращения человека в зверя, а потому не особенно верю ползавшим в Бельверусе слухам, что такой-то или такая-то – оборотни. Мне всегда вспоминается живший около полусотни лет назад в городке Сайриме монах из одного из храмов Митры, именем Атарий, сошедший с ума и убедивший почти всех жителей городка разыскивать ведьм. Причем ведьмами он считал всех женщин старше четырнадцати и младше восьмидесяти лет. Мы не успели вовремя вмешаться, монаха прикончил не то муж, не то приятель одной из погибших женщин. С тех времен я и не верю, когда про кого-то говорят, что он колдун, оборотень или еще кто. Вот когда сама увижу и проверю, тогда и поговорим.

Лет четыреста назад кто-то из сосланных и осевших здесь дворян попытался объединить разрозненные поселения Пограничья под рукой одного правителя. Попытка удалась наполовину – в восходной части страны действительно возникла и укрепилась королевская власть. Закатная стала владением Вольных Кланов – россыпью мелких баронств, постоянно враждующих друг с другом и с набранным с миру по нитке королевским войском. Династии в Пограничье не образовалось – королей частенько свергали раньше, чем они успевали обзавестись потомками.

Неплохие шансы усидеть на шатком троне были у Сигисмундса, правившего около сотни лет назад. Он пробыл королем Пограничья почти десять лет и даже сумел вырастить наследника. Да только в один прекрасный день королевская семья вкупе с обитателями коронного замка перемерла от болотной лихорадки, корона досталась дальним родственникам, не сумевшим ее удержать… И вся круговерть началась сначала.

Сейчас в Пограничье королем некий Эрхард, сын Этельвульфа – здесь на варварский манер принято прибавлять к своему имени имя отца или матери (интересно, как бы звучало мое собственное имя на местный лад? Ринга, дочь Драго?). Этот человек ранее служил в королевской гвардии, принимал участие в охоте на Бешеного Вожака и – как утверждали наши редкие осведомители в Пограничье – добрался до вершин власти с помощью некоего варвара из Киммерии по имени Конан. Когда я об этом услышала, даже не удивилась. Меня поразило другое – почему Конан не забрал дармовую корону себе? Побрезговал, наверное, маленьким и на редкость неустроенным королевством где-то на окраине материка, решил добиваться большего. А теперь помчался сломя голову на помощь старому приятелю…

Эрхард, по нашим расчетам, имеет неплохие шансы на длительное и относительно благополучное правление. У него есть взрослый племянник (так что найдется кому передать власть), его признают и дворянство, и кметы, и Вольные Кланы, и, как ни странно, оборотни. Если бы не нынешние потрясения, править бы Эрхарду долго и счастливо, создавая из Пограничья страну, достойную по праву называться королевством. А чем обернется его правление сейчас – трудно сказать.

…Большая, хорошо укрепленная деревня, в которой я переночевала, называлась Кайга. По-здешнему – «бург Кайга». Словоохотливый трактирщик растолковал, что до Вольфгарда еще пять дней конного пути, а ежели повезет, то к ночи можно добраться до крохотного выселка в пять или шесть домов, стоящего возле самой дороги. Путь к столице поведет сначала через молодой лес, потом через холмы, а потом начнется обычная чаща и вот на ее опушке-то и стоит выселок. Вечером его будет издалека заметно – там специально возле тракта фонари вывешивают, чтобы путники останавливались, потому как в одиночку через лес ехать – зря рисковать. А зачем рисковать, коли голова человеку дана всего одна и вторую не приставляют?

Я согласилась, что рисковать и в самом деле глупо, узнала, что интересующие меня люди проезжали через Кайгу четыре дня назад и сейчас, скорее всего, добрались до бурга Брийт, что в дневном переходе от Вольфгарда. Я мысленно позавидовала Мораддину и компании, неуклонно приближавшимся к цели своего путешествия, посочувствовала себе и отправилась дальше.

День выдался замечательный. Позванивали на ветру смерзшиеся еловые лапы, у меня над головой плыло высокое, чисто-голубое небо, мерно топали по свежевыпавшему снегу лошади, поднимая облачка искристой пыли. Мне стало беспричинно весело, и я во всеуслышание заголосила неведомо где подслушанное:

Лошади недоуменно задергали ушами, Обормот сделал вялую попытку встать на дыбы, но понял, что на его спине лежит слишком много груза для подобных безобразий.

– Все в порядке, – заверила я встревожившихся коньков. – А ежели такая песня вам не нравится, могу исполнить что-нибудь другое.

И наиболее доступным мне жалостливым голоском пропищала:

На сию душещипательную балладу кони согласились, так что мне пришлось петь до конца. С последней строфой мы перевалили через невысокий холм… и тут я захлопнула рот и рывком натянула поводья. Внизу лежала небольшая еловая рощица, присыпанная, как и все в этих краях, хрустящим белым снежком. За рощицей я разглядела довольно большое открытое пространство – то ли пустошь, то ли замерзшее озеро, а за ним – темную зубчатую полосу леса. Вроде ничего, внушающего подозрение. И все же мне не хотелось спускаться туда. Что у меня есть для защиты своей драгоценной шкуры? Мой невеликий Дар – раз. Хороший, хотя и старый меч кхитайской работы (подарок одного из давних друзей) вкупе с длинным кинжалом – два. И прихваченный еще из Ианты арбалет с полусотней стрел к нему – три. Немного.