На четвертом интервью мальчик выглядел более зрелым. Его приняли в хоккейную команду, разговор его стал более живым. Он стал проявлять и признаки поднимающегося сопротивления: график он не принес. Во время разговора один на один терапевт начал работать и со вторым симптомом, на который жаловалась мама: сосание пальца, сопряженное с мастурбацией. Он договорился, что мальчик в воскресенье будет мастурбировать восемь раз, а затем перешел ко второй теме: "Так, ты же не сосешь палец, когда играешь в хоккей, да? И когда комиксы читаешь, не сосешь, да? Мне вообще не кажется, что это обязательно, а тебе? Для такого большого пацана как ты.

— Ага, — отозвался Джордж.

— А представь, ты с девочкой, сидишь с ней, тут она захочет поцеловать тебя, а у тебя палец во рту. Все, никакого поцелуя, а? Вот так. Слушай, сделаем вот что: если на неделе ты сосешь палец, значит в воскресенье еще один лишний раз мастурбируешь.

И снова мастурбация была подана как наказание, как тяжелое задание, которое надо выполнять чаще, если мальчик делает что-то инфантильное, например, сосет палец.

На следующей неделе мальчика привела не мама, а его сестра Барбара. Хотя терапевт неоднократно просил, чтобы она пришла, это было ее первое появление. Она оказалось невысокой, чрезмерно располневшей девушкой. Барбара явственно проявляла заботу о брате. Терапевт немного поговорил с ней, начав устанавливать отношения. Затем он остался с мальчиком наедине и узнал, что Джордж опять не выполнил задание.

— Принес листок? — спросил терапевт.

— Я уже вышел, когда вспомнил про него, — стал оправдываться Джордж. — Я решил не возвращаться.

— Ты забыл принести его?

— Я забыл взять его с собой.

— Так, а то, что я просил, сделал?

— Ага. Я помню, как вы говорили делать.

— Сколько раз ты должен был делать это?

— Двенадцать.

— А сколько ты сделал?

— Шесть.

— Всего шесть? — переспросил терапевт.
– Ага.

— Почему не столько, сколько я тебе сказал? — спросил, начиная злиться, терапевт. — Почему ты меня подвел? А что я говорил тебе по поводу сосания пальца?

— Каждый раз, когда я его сосу, добавляется мастурбация.

— Правильно. Это ты тоже не делал, да?

— Ага, — ответил мальчик, смущенно глядя в сторону.

— Почему? Я хочу, чтобы ты мне сказал почему, ну, — приказал терапевт. — Я считаю, это нечестно, это совсем нечестно. И ко всему прочему ты забыл таблицу.

В данной процедуре было крайне важно отругать мальчика за то, что он не мастурбировал, как было договорено. Эта ситуация была прямо противоположна обычной, в которой мальчика ругали за мастурбацию. Порой терапевту тяжело ругать с жаром, когда на самом деле он доволен, что проблема начала решаться. Но признать улучшение и похвалить за это мальчика было бы грубейшей ошибкой. Пусть даже мальчик стал выглядеть более зрело, разговаривать более уверенно, меньше мастурбировать и больше интересоваться другими занятиями, отругать его надо было обязательно, чтобы дать развитие происходящим изменениям.

— Так, что ты мне сказал в прошлый раз перед уходом? — спросил терапевт.

— Что должен принести листок.

— И что принесешь его, да?
– Ага.

— Ну, и как ты думаешь, что я чувствую?

— Вы сердитесь.

— А что ты чувствуешь? После того, как не сделал этого? Ну, ладно, хорошо, так почему ты не сделал этого? — Мальчик посмотрел в сторону. — Джордж, я с тобой разговариваю. Смотри на меня. Ладно, вот что я тебе скажу: не знаю, Джордж, правда, не знаю. Не знаю, могу ли я тебе теперь доверять. Могу я тебе верить?

— Ага, — сказал Джордж, начиная всхлипывать.

— Ты так думаешь?

— Ага.

— Ладно, в этот раз, — продолжал распекать его терапевт, гневно вскакивая и бросаясь к своему портфелю, чтобы достать бумагу, — я тебе четко скажу, никаких извинений, слышишь? Никаких, понял? Потому что ты знаешь, что я тебе говорю. Я мог бы понять, если бы ты был маленьким ребеночком, который ничего не понимает, но ты-то понимаешь, правильно?

— Ага.

— Так, а теперь, когда ты не сделал то, что я тебе говорил, я хочу, чтобы ты сделал это один раз в понедельник в гостиной! Ты понял? В гостиной, когда там мама и сестра, понял? Только один раз, ладно? Во вторник, я хочу, чтобы ты это сделал один раз в гостиной. В среду, я хочу, чтобы ты это сделал один раз в гостиной. В четверг, я хочу, чтобы ты это сделал один раз в гостиной. В пятницу один раз в гостиной. Хорошо? В субботу один раз в гостиной, ты понял?

— Ага, — ответил Джордж.

— В воскресенье я хочу, чтобы ты сделал это восемь раз, хорошо? Так, сколько раз я сказал сделать это?

— Восемь в воскресенье.

— Восемь. А сейчас я запишу это здесь, чтоб ты снова не забыл, а я это не собираюсь больше терпеть. Так, а когда ты сосешь палец, тебе добавляется еще один раз в воскресенье. Понял?

— Ага.

— И никаких оправданий, когда ты придешь, слышишь? Так, еще одно. В следующую среду мы не встречаемся.

— Ага.

— Встречаемся через одну среду. Хорошо?

— Ага.

— Хорошо? — И терапевт повторил, что хочет, чтобы мальчик в течение недели делал то, что написано на листке, но встретятся они через две недели. — Теперь тебе понятно? Где ты должен делать это раз в день?

— В гостиной.

— Правильно, а в воскресенье — сколько раз?

— Восемь.

— И не забудь листок, слышишь? Давай, — и терапевт протянул мальчику листок на подпись. Затем вздохнул и сказал: — Дай я снова подпишу. Боже, как я ненавижу подписываться, а ты еще и не делаешь то, что обещал. Ну, ладно. Мы же все еще друзья, а? Вот, возьми, вытри глаза.