Бахтин еще раз посмотрел на форменный сюртук, висевший на вешалке. В ярком вагонном свете узенькие погоны с двумя полковничьими просветами радостно отливали серебром.

Начав в сыскной полиции с должности полицейского надзирателя, он поднялся практически до конца служебной лестницы.

Ну, что осталось ему. Чин статского советника и должность начальника сыска в каком-нибудь губернском городе. Еще один шаг и он достигнет своей вершины. Дорога пройдена. Но как же он устал за эти годы. Словно Сизиф волок он свой груз, не зная о бесполезности усилий.

Москва, воспоминания о которой так щемили сердце в холодном Петербурге, становилась для него городом абсолютно новым. Там не было у него надежной агентуры, он плохо знал криминальное дно города, да и с начальством придется находить линию поведения. А с подчиненными? Трудно на пятом десятке начинать новую жизнь. Тем более, что со всесильным начальником Московского Охранного отделения полковником Мартыновым у него сложатся явно непростые отношения.

Бахтин от мыслей этих грустных решил выпить немного, достал из саквояжа бутылку коньяка, налил в стакан и выпил.

Через несколько минут стало ему хорошо и спокойно. Нет, все-таки здорово, что он едет в Москву. Родина, она и есть родина. Там живет его самый близкий друг Женя Кузьмин, а яркая московская осень просто обязана исцелить от петербургского сплина.

Разбудило Бахтина солнце, прилипшее к вагонному стеклу.

Он выглянул в окно и увидел залитый ярким утренним светом, еще не сбросивший листву лес, размытый дождями проселок, потом голое поле, несколько избушек на взгорье, и ему стало хорошо и радостно. А поезд, победно трубя, приближался к Москве, и побежали мимо окон домики с заколоченными окнами, пустые утренние платформы дачных станций, пролетели перекошенные дома уездных городков и, наконец, в солнечном мареве открылось перед ним облезлое золото церковных куполов, дома окраин, а потом пошли мрачные кирпичные пакгаузы, покрытые копотью здания депо, санитарные вагоны, отдыхающие на запасных путях.

И наконец поезд медленно вполз под стеклянный колпак Николаевского вокзала…

Бахтин вышел на балкон. Воздух был горьковат и резок. Под ним лежала Москва, залитая неярким осенним светом. Вот крыша его училища на Знаменке, вот любимый им Арбат, прямо здесь, под ногами, а дальше угадывалась Остоженка, видны были деревья бульваров.

– Ну что, любуешься? – спросил за спиной Кузьмин. – Привыкаю, Женя.

– А все-таки здорово, что тебя в Москву перевели, а то скучал я очень. – Я тоже. – Ну, пошли к гостям.

Когда с вокзала Кузьмин привез его на Малую Молчановку и экипаж остановился у дома 8, Бахтин спросил: – Неужели здесь?

– Конечно, – засмеялся Кузьмин, – ты же просил найти хорошую квартиру. – А не дорого?

– Домовладелец Иван Митрофанович Аксенов быстро сообразил, что иметь жильцом столь важного полицейского чина и выгодно, и безопасно, поэтому и сдал квартиру по цене казенного найма.

Москва встречала его сюрпризами. Дом с двумя каменными львами по бокам ступенек, пушистый ковер в подъезде, зеркальный, красного дерева лифт.

Огромная трехкомнатная квартира с казенными коврами и мебелью.

Причитающая, радостная Мария Сергеевна накрывала на стол, а соскучившаяся Луша залезла на плечо и пела нежную песню.

В гостиной его ждал коллежский асессор Косоверьев Иван Ксаверьевич, чиновник для поручений, московский сыскной, добрый его знакомец.

Потом пришли актеры Художественного театра Вася Лужский и Володя Грибунин, потом появился капитан Шумович, пристав Первого участка Арбатской части. Он пришел представиться полицейскому начальству и тут же был посажен за стол.

Началась шумная, беспорядочная московская пирушка. Выпито было много, зато повеселились от души.

Ночью он проснулся от жажды. Во рту было сухо и противно.

Бахтин осторожно встал, стараясь не разбудить свернувшуюся в ногах Лушу, накинул халат и вышел в гостиную. В свете луны комната казалась еще более огромной. Конечно, Мария Сергеевна все уже убрала и вычистила.

Бахтин прошел на кухню, добыл из ледника под подоконником бутылку кваса, повертел ее в руке и поставил на место. На столе кухни переливались в лунном свете разнообразные бутылки.

Он налил в большую кружку шампанского из початой бутылки и в два глотка выпил. Сухость во рту прошла, по телу разлилась приятная теплота, и сразу захотелось спать.

И Бахтин уснул в ожидании нового дня. Не зная еще, каким он для него будет.

А был он обычным. Сидение в парадном мундире в приемной Московского градоначальника свиты его величества генерал-майора Климовича. Короткий разговор. Обычное напутствие, непонятные намеки и опять на извозчика. Обычно вновь заступавший на должность такого ранга чиновник обязан был объехать с десяток адресов, но Бахтин приказал везти его в Гнездниковский, в Московскую сыскную полицию. Начальника Карла Петровича Маршалка Бахтин знал по Петербургу, отношения у них были прекрасные, поэтому и встретились они душевно.