— Спаси меня! Спаси! — твердила Джина.

Вдруг она услышала чьи-то шаги и затаила дыхание.

Вдруг это миссис Денвер возвращается, чтобы убить ее?

Экономка приговорила Джину к медленной смерти, но, может, она передумала и решила действовать наверняка?

Шаги приближались, они были очень осторожными, и Джина уверилась, что это возвращается миссис Денвер.

Внезапно она увидела свет. Когда экономка притащила ее сюда, она сделала свое черное дело в темноте. Наверное, она так хорошо изучила потайные ходы, что передвижение по ним не составляло для нее особого труда.

Шаги стихли, и Джина в ужасе закрыла глаза: сейчас ей в сердце вонзится кинжал!

Но вместо этого кто-то воскликнул:

— О Господи!

Джина открыла глаза — над ней склонился граф.

Ужас сменился ликованием. Он пришел! Он услышал ее!

В слабом свете свечи граф казался ей самим архангелом Михаилом, спустившимся с небес, чтобы спасти ее.

Тем временем граф поставил свечу на столик перед распятием, опустился на колени и освободил Джину от кляпа.

Как только девушка смогла шевелить губами, она еле слышно прошептала:

— Ты услышал меня!.. Я молилась, чтобы ты… услышал меня!

— Я услышал тебя!

Граф онемел, увидев ее в ночной рубашке со связанными руками и кляпом во рту.

Он развязал ей затекшие руки, и Джина попыталась пошевелиться, но тут же вскрикнула от боли.

Граф обнял ее и, сев рядом, прижал к себе.

— Все хорошо, — нежно проговорил он. — Сначала будет больно, это восстанавливается кровообращение.

Джине было трудно говорить и она с трудом прошептала:

— Ты пришел… Ты понял, что мне страшно!

— Я услышал тебя! — ответил граф. — И клянусь, что подобное больше не произойдет!

— Она сказала мне… что я останусь здесь… умирать! — Слезы, которые Джина сдерживала до сих пор, обильным потоком хлынули у нее из глаз, и она уткнулась лицом в плечо графа. Он прижал ее к себе крепко-крепко.

— Все хорошо, — повторил он. — Элис догадалась, в чем дело. А сейчас я унесу тебя отсюда.

Он нагнулся развязать ей ноги и только сейчас заметил, что она плачет. Граф подхватил ее на руки и встал с колен. Очень аккуратно понес он ее по тайному коридору, крепко держа в своих объятиях.

Лишь благодаря чуду ему удалось найти Джину. А ведь он мог и не вспомнить о тайных ходах, на что и надеялась миссис Денвер, или вспомнить, когда было бы уже поздно. Граф осторожно донес Джину до ее спальни. Завидев их, Элис вскочила на ноги и воскликнула:

— Ты нашел ее! О, кузен Друро, ты нашел ее!

— Да, — мрачно кивнул граф. — Развяжи ей ноги, а я схожу за свечой. Он бережно положил Джину на кровать и на мгновение замер, не в силах отвести от нее взгляд. На ее щеках блестели слезы. Она смотрела на него, и ее глаза сказали ему все. Даже сейчас Джина была прекрасна, а слезы делали ее самой неотразимой женщиной в мире.

— Я схожу за свечой, — предложила Элис и поспешно исчезла в тайном коридоре. Она уверенно шла вперед на свет свечи, оставленной графом и, дойдя до тайной комнаты, ужаснулась при мысли, что этот склеп мог стать Джине могилой. В испуге Элис схватила свечу и поспешила обратно. Вернувшись в спальню, она увидела, что граф освободил Джину от веревок и теперь растирает ей ноги, чтобы восстановить кровообращение. Элис поставила свечу у изголовья кровати.

— Джине нельзя оставаться здесь, — решительно сказала она.

— Разумеется, — согласился граф.

— Наверное, ей лучше переночевать в моей комнате, — предложила Элис. — Надеюсь, там миссис Денвер не догадается искать ее. Глаза графа сверкнули гневом, и Элис добавила: — Это ужасная женщина, и если она увидит, что Джине удалось сбежать, она примется разыскивать ее повсюду, чтобы убить.

— Я просто поверить не могу, что все это происходит в моем замке! — воскликнул граф.

— Но ты, Элис, абсолютно права, мы должны действовать крайне осторожно. Вы с Джиной будете сегодня спать в моей комнате, а я — в твоей. Не дожидаясь ответа, граф подхватил Джину на руки. Она отерла слезы и, как ребенок, ищущий защиты у матери, спрятала лицо на его груди.

— Когда Джина начала выпивать эту жидкость в окно, — сказана Элис, — ко мне вернулось здоровье.

Граф со вздохом произнес:

— Ложись спать, Элис, и присматривай за Джиной. Мы обо всем поговорим утром.

Неожиданно Элис встала на цыпочки и поцеловала графа в щеку.

— Ты замечательный кузен, Друро! Я бы не перенесла, если бы с Джиной что-нибудь случилось.

— Я тоже, — невольно вырвалось у графа. И он поспешил добавить: — Заприте за мной дверь и не пускайте никого, а утром я первым приду сюда.