— Ещё то же самое. — Бабко придвинул пустую посуду барменше.

— А я помню, чего вы брали? — ворчливо ответила она, но взяла с полки нужную бутылку и налила правильно.

— Спасибо, красавица, — с обычным своим каменным видом сказал Бабко, и барменша только фыркнула, продолжая перекладывать что-то у себя под стойкой. Спустя минуту она швырнула нам под нос тарелки с чуть разогретой пиццей.

— Бар «Не приходите снова», — пробормотал Бабко. — А свечи для того, чтобы грязь на тарелках не видели…

Барменша это услышала и замерла, подготавливая достойный ответ, но мой компаньон её чем-то смущал, и она ограничилась коротким презрительным взглядом.

— В следующий раз плюнет в водку, — предположил я, вертя в руке стакан.

— Сама её и выпьет. Давай!

Вторые сто грамм он проглотил столь же решительно и быстро. Споить меня, что ли, вздумал? Ну уж нет, я покажу, кто из нас настоящий разведчик! Я чуть отхлебнул и взялся за пиццу.

— Ты как на работу устроился? — спросил Бабко.

На этот счёт меня никто не инструктировал, и я решил говорить правду. Почти полную. Чтоб не запутаться.

— Так ты опер бывший, — протянул он удивлённо и даже с каким-то уважением. — А чем ты занимался?

— Всем понемногу. Кражи, грабежи, разбои… Все, начиная от хулиганки и заканчивая убийствами.

Раскрытиями убийств у нас занималась специальная группа при районном управлении, но пару раз мне случалось помогать им, и я не стал уточнять.

— А какое отделение было?

— Пятнадцатое. В Правобережном районе.

— А наркотиками приходилось заниматься?

— Конечно, — ответил я, пытаясь предугадать следующий вопрос.

Чтобы сделать паузу, я поднял стакан, жестом обозначил, что пью за его здоровье, и убавил содержимое на треть.

Поставив стакан, я чуть не поперхнулся. Пить за здоровье человека, которого собираешься подставить, и на его деньги. Ладно, был бы он убийцей или насильником, так я бы всю бутылку высосал и улыбался ему в глаза. Но в такой ситуации…

— А что бывает, если с наркотой ловят?

— Смотря какая наркота и сколько.

— Ну, травка, например.

Так, ещё немного, и он предложит мне совместно «раздавить косяк», а я схвачу его за рукав и закричу: «Полиция Майами!»

— Если по количеству хватит на уголовное дело, то посадят. А если нет, на первый раз штрафом отделаешься.

— А сколько надо, чтобы хватило?

— Марихуаны — меньше коробка. — Я пристально, насколько ещё мог, посмотрел на него. — Нездоровый у тебя интерес какой-то.

— Да нет, я ж не про себя. — Он покраснел и опустил голову. — Просто у меня приятель…

— Вася, хватит звенеть! Я про таких приятелей, знаешь, сколько раз слышал? Мне п…ть не надо, мне твои заморочки совсем не интересны.

Последние слова я произнёс таким тоном, что он должен был, как минимум, насторожиться. Но водка действовала и на него, и он ничего не заметил.

— А как вообще надо… Ну, что лучше делать, если попался?

— Вешаться, — усмехнулся я и отпил ещё немного.

— Нет, серьёзно! У меня приятель, мы раньше тренировались вместе…

— Да пошёл ты со своим приятелем! — обиделся я. — Не надо меня за идиота держать! Куришь — так кури на здоровье, мне какое дело? Что я сейчас, по 02, что ли, звонить стану?

Он подавленно молчал, и я великодушно выдал ему несколько советов, разработанных мною ещё в то время, когда я служил опером и знакомые приставали ко мне с подобными вопросами.

Бабко слушал внимательно, как будто собирался дома сесть за стол и заполнить конспект. Это меня порадовало. Как-никак, первый ученик.

Во время лекции я прикончил свой стакан, и Бабко немедленно заказал следующую дозу. Его порядком развезло, и теперь мне казалось, что сам я держусь намного лучше. Он раскраснелся, придвинулся ближе, и было похоже, что скоро начнётся хлопанье по плечу и пускание слез. Мне было хорошо. Все мои проблемы заволокло алкогольным туманом, я чувствовал прилив сил и открыто смотрел в лицо собеседника, а воспоминания об утреннем визите в его квартиру начисто выветрились.

Мы уничтожили третьи сто грамм. По замешательству Бабко я догадался, что деньги у него на пределе, и вывалил на стойку содержимое своего бумажника. На пару порций выпивки и дохлые салатики должно было хватить.

Про наркотики мы забыли и теперь трепались о всякой ерунде. Он рассказал, как три года назад, на соревнованиях, повредил связки на ноге, был вынужден продолжить схватку, явно побеждал своего соперника, но его засудили, и вскоре после этого он оставил спорт. Разговор перекинулся на нашу работу. Мы дружно охаяли Гостинку и Горохова персонально. Несмотря на то что выпили мы немало, я всё-таки уловил напряжение в голосе собеседника, когда мы заговорили о непосредственном нашем начальнике.