Джулия не ответила на письмо. В голове крутилось много слов, но когда дело дошло до того, чтобы изложить их на бумаге, девушка ничего не могла придумать. К тому же гордость не позволяла ей показать мужу свои детские каракули.

Брейдер вернулся в Кимбервуд поздно вечером в субботу, когда вся прислуга уже готовилась ко сну. Джулия, услышав его голос, желающий Хардвеллу доброй ночи, готова была поклясться, что он ей приснился. Но затем поняла, что уже не спит.

Встав с кровати, она подошла на цыпочках к двери и приоткрыла ее, оставив узкую щель. Через несколько секунд в поле зрения появился Брейдер.

Мерцающий свет свечи, которую он держал в руке, играя тенями, подчеркивал мрачность его облика. Влажные от дождя темные волосы, зачесанные назад, придавали его внешности зловещий вид. Воспаленное воображение девушки живо представило Брейдера в образе разбойника с большой дороги. По ее спине мгновенно пробежал холодок.

В центре холла он задержался и посмотрел на дверь в комнату Джулии. Ей показалось, что муж заметил, как она подглядывала, и она испуганно отпрянула от щели. Но если Брейдер и заметил что-то, то, во всяком случае, не подал вида. На секунду девушка решила, что он собирается постучать в ее дверь. Но он лишь неопределенно тряхнул головой и переступил порог своей спальни.

Воскресное утро выдалось холодным и дождливым. Бетти разбудила Джулию и сообщила, что миссис Эллиот и миссис Браун встревожены. Оказалось, что мать Брейдера настаивала на посещении церкви, и никакие увещевания женщин не могли заставить Нэн изменить свое решение.

Джулия быстро закуталась в теплый фланелевый халат и побежала в комнату Нэн. Она не была уверена, сможет ли помочь, но не сомневалась в том, что прогулка в такую ноябрьскую морось может оказаться губительной для здоровья Нэн.

Увиденное в комнате Нэн поразило девушку. Ее свекровь, выглядевшая очень постаревшей и осунувшейся, отчаянно вцепившись руками в столбик кровати, плакала.

Джулия стремительно подбежала к несчастной женщине.

— Нэн, пожалуйста, вам лучше лечь и успокоиться.

Нэн оглянулась на голос Джулии и протянула в ее сторону ослабевшую, дрожащую руку.

— Джулия, ты ведь проводишь меня на воскресную службу, правда? — Голос звучал умоляюще, напоминая ребенка, упрашивающего о последнем благодеянии. — Я должна пойти. Должна пойти ради светлой памяти Томаса.

Поверх головы Нэн Джулия перехватила обеспокоенный взгляд миссис Эллиот. Девушка понимающе кивнула головой и, обняв Нэн за плечи, ласково сказала:

— Я обязательно отведу вас в церковь, но только не сегодня. Сегодня погода слишком сурова для прогулки.

Но женщина оказалась сильнее, чем могла предположить Джулия: она отстранилась от девушки и возразила:

— Нет, я должна пойти сегодня!

Джулия взглядом обратилась к миссис Браун и миссис Эллиот за помощью. Но обе женщины беспомощно пожали плечами, на их лицах появился испуг.

Намереваясь все же уложить Нэн обратно в постель, Джулия мягко, но непреклонно произнесла: — Нен, мы все переживаем за вас. И боимся, что вы простудитесь и ваше состояние ухудшится. Подождите, пока погода изменится.

— Нет, я не могу ждать. Я должна пойти сегодня. Я должна помолиться за Томаса именно сегодня. Он ждет меня сегодня.

От слов Нэн, которая говорила о покойном муже так, словно он ждал ее у подножия лестницы в холле, по телу Джулии пробежала дрожь. Она попыталась повлиять на необычное настроение свекрови прямолинейным ответом.

— Нэн, вы можете заболеть пневмонией или инфлю…

Низкий голос, прозвучавший от двери, не дал ей договорить.

— Я отведу ее в церковь.

Джулия подняла глаза и увидела мужа, чьи широкие плечи заполняли дверной проем. Ей бросилось в глаза, что он был одет наспех. Их взгляды встретились. Джулия нерешительно проронила:

— Но это неразумно…

— Брейдер, ты действительно отведешь меня в церковь? — Невидящие глаза Нэн засверкали от счастья, голос радостно зазвенел. Держась рукой за столбик кровати, женщина поднялась и протянула другую руку навстречу сыну.

Брейдер пожал плечами.

— Только в том случае, если двери церкви не захлопнутся перед моим носом.

Нэн с несвойственной ей горячностью опровергла это предположение.

— Никогда не говори так. Тебе нечего стыдиться. Я больше никогда не хочу слышать подобные слова.

Лицо Брейдера посуровело.

— Прости меня, мама.

— О, Брейдер, сынок. — Слезы заструились по щекам Нэн, ее тело, ослабев, пошатнулось и начало оседать. Но прежде чем она успела упасть на пол, Брейдер молниеносным движением пересек комнату и подхватил мать на руки. Худенькие ручки Нэн обвили могучую шею сына. — Я любила Томаса и люблю тебя. Никогда больше не повторяй этих слов. Тебе нечего стыдиться.