– Как видишь, – улыбнулась Эшла, – Фортуна к нам благосклонна. Воду мы нашли.

Утолив жажду, Нейл присел на корточки. Разум его снова заработал.

– Мы нашли не только воду, – сказал он. – Вода ведет…

– Ты хочешь сказать – следовать этому потоку до его начала или до конца? Да, это хорошо.

– Вода – хороший гид. К тому же, если мы уйдем от нее, у нас нет возможности взять с собой запас воды.

Мешок с флягой и остатками пищи пришлось оставить в том окаменевшем дереве.

– Но какой путь мы выбираем: вверх по течению или вниз?

Нейл не успел ничего сказать, как Эшла вдруг вскрикнула, бросилась к воде и выловила стручок, полный зерен и совсем свежий.

– Он приплыл сверху! Где один, там могут быть и другие!

У Нейла появилась та же надежда. Он поднялся.

– Раз он плывет сверху – пойдем вверх!

– Я думала, – Эшла облизала губы, – что мечтаю только о воде, но теперь чувствую голод и усталость. Будет ли когда-нибудь конец этому потоку?

– Похоже, что мы к чему – то подходим. Нейл вглядывался в туман.

Неопределенный контур, который он видел, твердо держался, несмотря на наплывы и колыхания этой разряженной массы.

Перед ним была хрустальная стена, тянущаяся, насколько можно судить, через всю долину. Водный поток, что вел их, стремительно выливался из прохода в стене, но проход был слишком узок, чтобы через него можно было пройти. Эшла обессиленно села.

– Я не пойду обратно. Мне очень жаль, но я не могу, – просто сказала она, и ее спокойный тон подчеркнул капитуляцию перед этим последним ударом.

– Не обратно! – Нейл подошел к стене. Она была неровной, там и сям встречались впадины. Через нее можно перебраться – ну, может быть, не ему с одной рукой, но хотя бы Эшла. – Не обратно, – повторил он, – а через стену. Она дырявая, как лестница.

Эшла подошла к стене и бросила взгляд на Нейла.

– А ты? Распустишь крылья и перелетишь?

– Нет, но есть вот что, – он снял перевязь для меча. – Поднявшись наверх, ты зацепишь ее за уступ и спустишь мне конец.

Эшла с сомнением поглядела на стену и на Нейла. Он старался победить ее сопротивление.

– Мы должны сделать это немедленно, пока у нас еще остаются силы. Или ты предпочитаешь остаться здесь и оплакивать нашу судьбу, пока нас не прикончит голод?

Эшла улыбнулась, но на ее исхудавшем лице не было видно настоящей радости, а скорее намек на грусть.

– Ты прав, воин. Сражаться лучше, чем сдаваться. Я поднимусь.

Вообще-то говоря, Нейл вовсе не был уверен, что даже с помощью ремня сумеет одолеть стену. Но это был их единственный шанс. Судя по собственному головокружению и слабости, он думал, что назад они все равно не смогут вернуться.

Эшла медленно и осторожно карабкалась, ощупывая каждую впадину, прежде чем зацепится за нее. Нейлу казалось, что она взбирается уже целые часы. Но вот, наконец, ее голова и плечи поднялись над краем, и она заглянула на ту сторону. Когда она обернулась к Нейлу, ее лицо сияло радостью.

– Там настоящий лес! Мы поступили правильно! Ее сообщение помогло ему напрячь последние силы и энергию, чтобы подняться с помощью ремня и рук Эшлы. Теперь они смотрели на приветливый серо-зеленый лес. Это был не Ифткан и даже не тот лес, в котором бесчинствовали поселенцы, но все-таки лес.

Нейл не видел ничего, кроме этой зелени. Внезапно напрягшееся тело Эшлы вывело его из оцепенения. Голова девушки повернулась, остроконечные уши отогнулись от головы, глаза пристально смотрели в лес.

– Что там? – Нейл подавил толчок тревоги. Он ничего не слышал и не видел в ожидающей их лесной стране. – В чем дело?

Но Эшла уже перекатилась через край и быстро спускалась. Затем, даже не оглянувшись, будто Нейл больше не существовал для нее, она побежала по мелкому кристаллическому песку к деревьям и исчезла.

– Эшла! Иллиль! – глухо прозвучал голос Нейла, и этот единственный звук умер в слабом эхе.

Нейл медленно и неуклюже сполз на землю. Здесь тоже тянулся туман, то скрывая, то показывая местность. Тут был, как подумал Нейл, настоящий лес.

И Эшла исчезла в нем. Нейл пошел по слабому следу, оставленному ею на песке.

Внешне это был лес как лес, но уши Нейла напрасно прислушивались, ища тихие звуки насекомых и другой лесной живности; тут стояла тишина. Этот лес был как бы уменьшенной копией других лесов.