До этого Хоторн размеренно поднимал и опускал весла. Но теперь он положил их в уключины и, приподняв колено для устойчивости, снял с себя сюртук и жилет. Внезапно ему пришло в голову, что он никогда бы не позволил себе сделать это в присутствии Джейн Хестли. Впрочем, ее он не похищал из дома, не занимался с ней любовью в карете. И еще Хоторн сильно сомневался в том, что рискнул бы смеяться в ее присутствии.

– А что с твоей жизнью, Маргарет? – спросил он. – Чего ты ждешь от будущего?

Казалось, ее смутил его вопрос. Маргарет стала смотреть на дерево, росшее недалеко от берега. У нее был такой вид, будто она в жизни не видела деревьев. И даже птиц вроде той, что только что вспорхнула с ветки и улетела.

Неожиданно она повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Он почувствовал неловкость.

– Что бывает, когда в твоей налаженной жизни случается что-то неожиданное? Что ты делаешь в таких случаях? – спросила она.

– В моей жизни такого не было, – промолвил в ответ граф Монтрейн.

– Ты живешь в волшебном мире, Майкл, – загадочно улыбаясь, проговорила Маргарет.

Неужели ему никогда ее не разгадать? Ведь чем больше времени они проводили вместе, тем больше непонятного в ней было для него.

В их распоряжении оставалось всего три дня. Граф Монтрейн прекрасно понимал, что Маргарет то и дело думает о возвращении в свой деревенский коттедж. Если она уедет, у него не будет причины искать еще одной встречи с ней. В конце концов он же дал ей слово.

Если, конечно, ему не удастся уговорить Маргарет Эстерли навсегда остаться с ним.

Взяв в руки весла, Хоторн вновь принялся грести. Даже эти незнакомые ему дотоле движения он проделывал с удивительной грацией.

– Ты любишь дождь? – неожиданно спросила Маргарет.

– Я люблю грозу, – подняв на нее глаза, ответил граф Монтрейн.

– А сидр?

– Сидр? – удивился Хоторн. Его губы скривились в улыбке. Маргарет почувствовала настоящую гордость за то, что сумела озадачить его своим вопросом, хотя, признаться, вопрос-то был не трудным, а просто неожиданным.

– Да, сидр, – кивнула она.

– Знаешь, вообще-то я предпочитаю бренди, – ответил Майкл.

– А какой у тебя любимый цвет?

– Голубой, – отозвался Монтрейн и озорно подмигнул Маргарет.

– Ты любишь сладкое? Или кислое? – не унималась женщина.

– Я как-то об этом не задумывался, – промолвил Хоторн. – Мне нравится суп из омара. И еще пирожные, которые готовит наша кухарка. К баранине я равнодушен, – задумчиво сказал он. – Правда, жареная говядина мне по вкусу.

– А что скажешь насчет рождественского пудинга? – продолжала расспросы Маргарет.

– Больше всего я люблю смородиновый, – вымолвил граф. – А из-за чего ты обрушила на меня этот шквал вопросов?

– Все дело в моем любопытстве, – призналась она.

В последние дни Маргарет внимательно изучала каждую черточку характера Майкла, надеясь, что ей будет что вспомнить, когда они расстанутся навсегда. Этот человек был способен сосредоточиться на чем-то одном, – забывая обо всем остальном. Когда Хоторн смеялся, в смехе слышались нотки удивления, словно он давно отвык от него. На левом колене был шрам, оставленный кошкой сестры, когда ему был шесть или семь лет. В этом Майкл с грустью признался Маргарет прошлой ночью. Он рассказал, что кошечка яростно вцепилась ему в ногу острыми когтями. По словам Майкла, шрам стал для него и уроком, и наказанием одновременно.

– А если я тоже проявлю любопытство? – поинтересовался Монтрейн. – Ты будешь готова удовлетворить его?

– Мой любимый цвет – зеленый, – с готовностью ответила Маргарет.

– А любимое блюдо?

– Оно из овощей, которые легко выращивать, – призналась Маргарет. – В остальном я ем и люблю почти все.

– Как насчет грозы?

– Во время грозы я чувствую себя особенно одинокой, – с грустью в голосе проговорила Маргарет.

– Так не должно быть! – горячо возразил Хоторн. – Я бы постарался сделать так, чтобы не оставлять тебя одну во время ненастья. Думаю, если бы мы занимались любовью под раскаты грома, ты бы его даже не услышала.

Сердце Маргарет сжалось от боли, когда граф произнес эти слова. Ответ-то был очевиден.

– Ну да, – вымолвила она тихо, – если только в эти минуты ты не понадобишься жене. Или не уедешь в одно из своих поместий. Или если не заболеет твой ребенок, с которым ты должен будешь находиться рядом. Или если не захромает твой конь.

Майкл опустил весла, тишину нарушал лишь плеск воды. Течение понесло лодку к берегу, и вскоре она ткнулась носом в песчаный берег небольшого островка.