– И шкуру сдеру, – пообещал Олаф, – и разделаю по всем правилам, а не так, как у вас, невежд… Это ж целое искусство – разделывать дичь благородно! А вы только стрелять умеете, дикий народ… Правда, стреляешь неплохо, неплохо. Ты еще стреляй по дороге, учись.

Владимир скалил зубы. Викинги не умеют метко бить из лука и ездить на конях, а бушующее море все как-то не попадается по дороге. Ну никак не показать себя во всей мужской красе!

К полудню подшиб еще рябчиков. Только одна стрела не отыскалась. Олаф умолк, посматривал задумчиво. Придется учить и стрельбе, понял Владимир.

После обеда, дав отдых коням, ехали все еще вдоль опушки. Проехали мимо веси, а когда были уже далеко, Олаф сказал вполголоса:

– Оглянись.

Далеко-далеко вздымалось небольшое пыльное облачко. Кто-то скакал во весь опор по пыльной дороге, куда уже недели две не падало ни капли дождя.

– Конь не рабочий, – определил Владимир. – Движется чересчур быстро.

– Уйдем в лес?

– Стоит ли… Похоже, скачет один.

– Думаешь, кто-то из людей конунга Ярополка?

Владимир повернул коня поперек дороги:

– Скачет младший дружинник.

Олаф хмыкнул:

– Тебе отсюда видно? А если старший?

– Младший, – определил Владимир уверенно. – Пусть догонит.

Олаф возразил уже с раздражением:

– Ты уж не ври, что видишь так далеко! Тогда у тебя глаз должен быть как у орла. Круглый.

– Сам ты круглый, – сказал Владимир хмуро. – Видишь, поблескивает искорка? Только младшие, получив шолом, носят его днем и ночью. Гордятся, чистят, перед девками бахвалятся. А старшие надевают только перед битвой, а так возят в обозе.

Олаф выругался. Он тоже видел искорку, что ползла по их следу. Даже очень отчетливо. И помнил, как бахвалился сам, когда впервые получил меч и щит, а железный шлем не хотел снимать даже во сне.

– Сколько тебе лет, Вольдемар?

– В дороге взрослеем быстрее, – ответил Владимир глухо.

Уже было видно скачущего всадника. Олаф сказал негромко:

– Он просто повернет и убежит.

– Ты бы убежал?

Олаф хмыкнул, отъехал на другую сторону дороги. Владимир видел, как поводья переложил в левую руку, а правой потянулся за дротиком. Это из лука викинги не стреляют, а копья научат бросать кого угодно!

Всадник несся галопом, за спиной развевался синий плащ. Когда приблизился, Владимир и Олаф разглядели юное лицо, сияющее и розовощекое. Конь перешел на шаг, уже когда оказался на расстоянии броска дротика, чего не сделал бы опытный воин.

– Кто смеет загораживать дорогу княжескому дружиннику? – вскрикнул он чистым молодым голосом.

Владимир хмуро смотрел, как молодец гордо выпрямился в седле. Шлем блещет, начищенный мелом, нестерпимо ярко сияют мелкие бляшки на кожаном панцире. Даже уздечка, стремена, седло – все блистает и стреляет по глазам яркими солнечными зайчиками.

– Тот, – сказал Владимир грубо, – кого ваша свора ищет. Слезай и ответствуй, кто тебя послал, к кому и с какой вестью. Нам твоя голова не нужна, но коня ты лишишься.

Всадник смотрел расширенными глазами то на одного, то на другого. Похоже, только сейчас сообразил, опьяненный сладостными мечтаниями о подвигах, что нарвался на тех двоих, кого ищут.

– Так вы и есть… – пробормотал он ошеломленно. – Боги, какая удача! Только не дайте им уйти.

Он выхватил меч, в лице был страх, что видение исчезнет. Владимир бросил зло:

– Спрячь меч! Нам не голова твоя нужна. Где Варяжко? Куда разослал людей? Сколько вас?

Всадник молча пришпорил коня. Владимир выхватил меч. Удар был силен, скрежет и звон оглушили, он пошатнулся в седле – в дружину великого князя слабых не берут, отразил другой удар, и тут всадник вздрогнул, из вскинутой руки вывалился меч. На груди внезапно вздулся доспех, кожа прорвалась, выпустив окровавленный клюв из булата.

Олаф крикнул издали:

– Ну как мой бросок?

Всадник медленно сполз на землю. Конь испуганно переступил, но не понес, остался, лишь кожа мелко вздрагивала. Олаф нагнулся, не слезая с коня, ухватил дротик и пытался высвободить.

– Он все равно бы не сказал, – объяснил он беспечно. – Молод, горяч, отважен… Только в Валгаллу не попадет.

– Почему?

– Зачем меч выронил? Ты видел, чтобы викинг перед смертью выпустил из руки оружие?

Владимир покачал головой, глядя на друга:

– Это я не хотел бы увидеть.

Теперь у них один конь был заводной. На него сложили тяжелые мечи, доспехи, одеяла и седельные мешки. Владимир учил Олафа на скаку пересаживаться с усталого коня на свежего, ну, еще не на скаку, а хотя бы на ходу, даже это может выкроить считаные мгновения, чтобы ускользнуть от погони.