– Прошу благородных сэров следовать за мной…

Развернувшись, он двинулся вдоль стены, и мы с Вигурдом «последовали» за ним. Буквально за следующей полуколонной, он нажал на неприметную панель и часть стены отъехала в сторону. Мы быстро юркнули в образовавшуюся щель, и вставшая на место панель отрезала нас от бального шума, музыки и яркого света. Мы находились в крошечной, абсолютно пустой комнатке, из боковой стены которой торчал небольшой раструб. Провожавший нас слуга что-то пробормотал в этот раструб, а затем повернулся к нам:

– Прошу благородных сэров занять место в центре комнаты… – произнес он все еще дрожащим голосом. Однако я, прежде чем занять указанное место, участливо спросил:

– Похоже, я тебя чем-то напугал?.. Или что-то не так сделал?..

Слуга испугался еще больше, но преодолев свой ужас, еле слышно ответил:

– Нет, нет, благородный сэр, просто я совсем не привык к… такому обращению…

Мы встали в центре комнаты и в тоже мгновение тусклый свет, озарявший комнату, погас, и мы очутились… перед открытыми дверями центрального входа во дворец. В двух шагах от входа, на каменных плитах площади стояли грумы с нашими лошадьми.

Через десять минут мы подъехали к нашему коттеджу и передав лошадей дожидавшимся конюхам, поднялись на второй этаж в общую столовую. Здесь нас ожидали Кроха и Гротта, и едва только мы вошли в комнату, они поднялись со стульев и уставились на нас ожидающими глазами.

– Все в порядке, – тут же проговорил я, улыбнувшись, – Никто нас не обидел и… мы тоже были вполне комильфо…

Я давно убедился, что непонятные слова почему-то действуют на девушек успокаивающе, и в этот раз мое «комильфо» тоже сработало мгновенно. Лица у обоих сразу же стали спокойнее, так что я мог продолжить свою речь, перейдя к конкретике:

– Ужинать мы не будем… – здесь я взглянул на маркиза и дождался его утвердительного кивка, – Сэр Вигурд немедленно отправляется отдыхать, поскольку завтра трудный день, ну а мне понадобятся… кое какие вещи…

Шестой лордес Кашта, как послушный мальчик, коротко кивнул дамам и скрылся за дверью, ведущей в его покои, а я повернулся к Гротте:

Мне немедленно понадобится следующее, – и я прикрыл глаза…

Знаете, однажды, еще когда я учился на втором курсе университета, со мной произошел замечательный случай. Во время экзамена по истории СССР, буквально перед тем, как войти в аудиторию, я вдруг, сам не знаю почему, решил еще раз просмотреть имевшийся у меня перечень самых различных дат. Просмотр получился, как вы сами понимаете, весьма беглый, так что когда я оказался в аудитории, мне было ясно, что он мне совершенно ничего не дал. Тем не менее, я довольно бойко ответил на вопросы билета. Тогда экзаменовавший меня профессор Спирин, Николай Николаевич, довольно улыбнувшись, задал мне последний, дополнительный и, на его взгляд, совершенно пустяшный вопрос – в каком году Петр Первый короновался, императором России? Я мгновенно понял, что ответа на этот «пустяшный вопрос» не знаю, хотя точно помнил, что за секунду до того как войти в аудиторию, читал его. Именно в тот момент я впервые прикрыл глаза, может быть со стыда, и… перед моим внутренним взором четко предстала только что прочитанная страница.

– Двадцать второго октября тысяча семьсот двадцать первого года… – прочитал я, как по написанному и… получил в зачетку отлично!

После этого случая я довольно часто пользовался этим, невзначай обнаруженным свойством моей памяти.

И вот теперь, когда я по чистой привычке прикрыл глаза, перед моим мысленным взором вдруг возник никогда не виденный мной лист плотной желтоватой бумаги, на котором странным, но явно рукописным шрифтом было выведено «Заклятие на оружного человека, дабы оружие держать не мог».

И я начал диктовать Гротте:

– Маленькую плитку, или горелку, или спиртовку… Две широкие, мелкие металлические чашки или миски с плоским дном, но не из черного железа… Большой металлический стакан или похожую посудину, но не из черного железа. Две маленькие серебряные ложки… Латунный наперсток… Далее. Бутылку растительного масла… Бутылку рому… По маленькому стакану сахара, молотого черного перца, семени тмина, сухой горчицы, корицы, гвоздики. Кувшин чистой воды. Десять пиявок…

Здесь я замолчал, обдумывая чем можно заменить зубы болотной гадюки, которые, как я предполагал, вряд ли можно было достать вот так с ходу.

– Две толстые костяные иглы…

Я бросил внимательный взгляд на Гротту, но она не выказала удивления или растерянности, а продолжала спокойно записывать мой заказ тоненьким карандашиком в крошечный блокнот. Я снова прикрыл глаза и продолжил:

– Кусок олова размером с десертную ложку, и… э-э-э… мазь от ожогов… – я открыл глаза и чуть подумав добавил, – Еще надо бы какую-нибудь старую скатерку, накрыть стол. Все это необходимо принести в мой кабинет… как можно скорее.

Гротта закончила писать, убрала в карман блокнот и карандаш и молча вышла из столовой. А через секунду я услышал голос Крохи:

– Что ты собираешься делать?

– Колдовать… – небрежно ответил я, и маленькая фея, ни чуть не удивившись, попросила:

– А можно мне посмотреть?..

Эта просьба удивила меня. Кроха и сама, как мне казалось, отлично владела магией, а я только-только начинал осваивать это искусство, причем делал это, основываясь на… некоей странной интуиции, ставшей особенно явственной… «После напитка матушки Елохи!» – неожиданно подсказало мне мое подсознание. И тут же оно подбросило мне новую мысль: «И хорошо, если Кроха будет рядом во время моих магических экспериментов. Если я начну делать что-то уж слишком неправильное, возможно, она меня остановит…»