К дому Шувалова они подъехали ровно без четверти восемь утра. Его машина – серая «Тойота» – стояла недалеко от подъезда.

– Позавчера он вышел из дому без десяти восемь, а вчера – без пятнадцати девять, вероятно, в первый день он ехал к первой паре занятий, а во второй – соответственно, ко второй, которая начинается около половины одиннадцатого, – прокомментировала Валентина. – Приготовься, драгоценный, вполне возможно, нам придется долго ждать. Но я думаю, будет лучше, если он поедет попозже, движение уже будет более интенсивное, и нам будет удобнее, ты не находишь?

– Главное, чтобы Шувалов вышел, – откликнулся Коля. – А мы уж как-нибудь.

Без десяти восемь Виктор Петрович Шувалов вышел из дому и сел в машину.

Валентина не трогалась с места, пока серая «Топота» не скрылась из виду.

– Ну, с богом, – сказала она тихонько, поворачивая ключ зажигания. – Будем надеяться, что он не сменит маршрут.

Петляя по переулкам, Валентина выехала на Дорожную улицу, по которой можно было попасть прямо к развязке, ведущей на Кольцевую автодорогу. И вчера, и позавчера Шувалов добирался до университета через Кольцевую дорогу и Мичуринский проспект. Именно на Мичуринском Селуянов и наметил место для знакомства.

Серую «Тойоту» Шувалова они снова увидели уже на Мичуринском. Когда миновали Олимпийскую деревню, Николай сказал:

– Подтягивайся, Валюта, уже близко, – и сам удивился тому, что голос отчего-то прозвучал сдавленно и хрипловато.

Валентина прибавила скорость, то и дело поглядывая на идущую далеко впереди машину Шувалова, и подъехала к перекрестку Мичуринского проспекта с улицей Лобачевского именно в то самое мгновение, в какое и нужно было, чтобы с точностью до десяти сантиметров встать по отношению к «Тойоте» так, как запланировал Селуянов. В ожидании зеленого сигнала светофора Шувалов стоял во втором ряду, намереваясь пересечь перекресток и продолжать движение прямо. Валентина встала в третий ряд и, когда загорелся зеленый свет, тронулась, включила поворотник, показывая, что хочет повернуть направо, и нахально подрезала Шувалова, который как ни в чем не бывало двигался вперед.

Это было грубейшим нарушением с ее стороны, из третьего ряда поворота направо не было, все желающие повернуть должны были становиться в первый ряд. Поскольку столкновение оказалось неизбежным, оно и произошло.

Шувалов выскочил из машины с побелевшим от гнева лицом.

– Вы что, дамочка, совсем не соображаете? – заорал он. – Куда вы претесь из третьего ряда?

Валентина лениво открыла дверцу и элегантным движением выбросила ножки наружу.

– Но мне надо было повернуть, – капризно протянула она. – Вы понимаете?

Мне НАДО было повернуть. Вы должны были видеть, что я поворотник включила.

Чего вы сами-то по сторонам не смотрите?

– Да какой, к лешему, поворотник? Вы хоть десять поворотников включайте, я на вас смотреть не должен, потому что из третьего ряда нет поворота. Вам понятно, дамочка? Нету его тут. Вон, смотрите! – Он поднял руку и начал тыкать пальцем в том направлении, где висели знаки. – Короче, давайте быстро решать, как вы будете ремонтировать мою машину, у меня времени нет.

– У меня тоже, – невозмутимо ответила Валентина. – И это еще посмотреть надо, кто кому должен машину чинить. Вы мне крыло помяли и дверь поцарапали.

– Я? Вам? – Шувалов задохнулся от возмущения. – Это вы мне, а не я вам!

Нет, ну надо же, какие люди наглые бывают! У вас есть мобильный телефон?

– Ну есть, – кокетливо кивнула она. – А что?

– Так звоните и вызывайте ГАИ или как там оно нынче называется. Давайте, дамочка, давайте, шевелитесь, время идет, я на работу опаздываю.

– Я тоже, между прочим, не погулять вышла. Подумаешь, деловой какой нашелся, как будто он один на всем свете работает, а остальные так, груши околачивают, – огрызнулась молодая женщина.

Пока ждали инспектора ГИБДД, Валентина сидела рядом с мужем в машине и внимательно наблюдала за Шуваловым. Он то и дело посматривал на часы, но совершенно не обращал внимания на повреждения, нанесенные его автомобилю, не ходил вокруг, не трогал руками вмятины и не качал сокрушенно головой. Было видно, что он нервничает в данную минуту, только из-за того, что опаздывает на работу. Валентина опустила стекло и поманила его рукой.

– Хотите позвонить на работу, предупредить, что задерживаетесь? – миролюбиво спросила она. – Я лично уже позвонила.

– Хочу, – сердито буркнул Шувалов.

Валентина протянула ему телефон.

– И охота вам с милицией связываться, – сказала она, когда Виктор Петрович возвращал ей трубку. – Дали бы мне денег на ремонт, и разошлись бы мирно. А теперь вот стой тут, жди неизвестно чего. Вы что, надеетесь, что в милиции вам ущерб поменьше насчитают?

– Слушайте, – тихо спросил Шувалов, – у вас совесть есть, ну хоть какая-нибудь? Вы грубо нарушили правила, вы повредили мою машину, и вы еще хотите, чтобы я вам заплатил за ремонт. Вас где этому научили? Уж точно не в автошколе. Такие, как вы, покупают права и садятся за руль, даже не научившись дорожные знаки читать. Я вас ненавижу, и вас лично, и таких, как вы, «очень новых русских». Пусть у меня будут проблемы на работе, но я из принципа дождусь работников милиции, только чтобы утереть вам нос.