– Алексеем Константином. – Софи кивнула. – Да.

– Но ведь он купил тебя той ночью! Я видела. Перед этим ты предложила свою цену – цену Саши – мужчине, с которым я была в клубе. А потом тебя купил Алексей и…

– И спас меня. Да, Ив. Можешь не верить мне, но это так. Я тоже не поверила ему, когда он рассказал мне, как поступил с тобой, потому что мне это казалось невозможным. – Софи вздохнула. – Алексей, которого знаешь ты, совсем не такой, каким его знаю я. Послушай мою историю.

Ив уже не хотела ничего слышать. Ей хотелось заткнуть уши и убежать. Но она не убежала и выслушала все, что Софи рассказала ей своим низким голосом.

– Когда я, то есть Саша, предложила ему свою цену в ту ночь, Алексей сразу понял, что я из Далации, и заговорил со мной на нашем родном языке. Он сразу согласился на все мои условия и увел меня к себе в номер. И там… он не прикоснулся ко мне. Он сказал, что может помочь мне, если я только захочу. Я не поверила ему. Не осмелилась. Но он сказал правду. Чистую правду. – Софи помолчала. – Алексей Константин владеет организацией, которая помогает таким женщинам, как я. Поневоле ставшим проститутками. Организация анонимная, потому что, если кто-нибудь узнает об этом, Алексей станет слишком открытой мишенью для очень опасных людей. Которые делают большие деньги на проституции.

– Нет, – выдохнула Ив. Это невозможно. Это же абсурд! Алексей Константин не может спасать женщин вроде Софи Димитри. – Это ложь. Ты ошибаешься. Это неправда. Я докажу тебе, что ты не права! – В голосе Ив слышалось отчаяние. – Он врет тебе, пытается заманить тебя в свои сети. Не верь ему! Не верь!

Но Софи покачала головой. Она протянула Ив руку и сказала:

– Пойдем. Иди и увидишь сама.

Это был тот самый дом, который Ив купила взамен Бомонда. Алексей, наверное, оставил его себе.

Она была совсем не уверена в том, сколько здесь было девушек. Некоторые хорошо говорили по-английски; другие не очень.

– Для некоторых девушек жизнь все еще не имеет смысла. Они спасли свое тело, но не душу, – тихо пояснила Софи. – Они считают, что им никогда не отмыться от той грязи, в которой они вымазаны. Так странно… Если бы во время войны мы страдали от жестокости и насилия, то считались бы героинями. А если делаем то же самое, чтобы выжить в этом жестоком мире, то нас даже не считают за людей.

Ив огляделась. Среди этих девушек и женщин были настоящие красавицы. Всех их жизнь отбросила на обочину. Сколько из них могли бы вернуться домой, завести семью и детей?

– Вы все здесь героини, Софи. Но почему ты помогаешь мне?

– Ради твоего же блага, Ив. Ради тебя. И ради Алексея.

– Софи, но как? Как он мог поступить так со мной, если делает… все это? Как?

– Алексей говорил, что пытался объяснить тебе, но ты была слишком зла на него.

– Но как этому вообще может быть объяснение?

– Это сложно, Ив. Но ты не меня должна спрашивать об этом. Спроси его самого.

– Я никогда больше и близко не подойду к Алексею Константину.

– Ив, ты должна. Должна дать ему шанс. Второй шанс есть у каждого. – В голосе Софи звучала боль.

– Ты ведь любишь его, да?

– Это… Он спас меня. Конечно, я сразу влюбилась. Но теперь Алексей просто мой друг. Друг, который протянул мне руку помощи, когда я нуждалась в этом больше всего. А теперь ему нужна моя помощь. Он так сказал, Ив. И рассказал почему. Сделай это ради меня, Ив. И ради других таких же девушек. Алексей так много для нас сделал.

– Я не могу! – Ив закрыла лицо руками.

– Один шанс, Ив. Дай ему всего один шанс. Прошу. – Софи замолчала на минуту. – Он в лондонском офисе. Я скажу ему, что ты приедешь. Иди к нему, Ив. Только Алексей может избавить тебя от всей тяжести на сердце. Только он. Так иди же к нему.

Ив медленно повернулась и пошла прочь.

Поезд снова вез Ив в Лондон. Она не была здесь с тех пор, как ушла от Алексея на следующий день после той ужасной ночи.

Что-то мучило ее, и с каждой минутой все сильнее. Ив вцепилась руками в подлокотники. Страх сковал ее тело. И еще что-то. То, чего она никогда не испытывала раньше.

Офис, в который она вошла, ничуть не изменился. Все тот же зеленый ковер и такие же шторы. Те же обои и картины на стенах. Те же цветы в вазах, только теперь свежие. И все та же фигура за столом.

Ив почувствовала, как бешено, забилось ее сердце. Боже, зачем она только приехала? Она не должна была. Не должна была приезжать.