Избранное

Я знаю Виктора Михайловича Коклюшкина как свои пять пальцев.

Еще будучи ребенком Виктор подавал большие надежды. Бывало, подает, подает, а никто не замечает. Улица, двор, коммунальная квартира, где жил Витя, мало способствовали воспитанию в душе ребенка тяги к прекрасному. Факт исторический и символичный: в четыре года мальчик, будучи еще абсолютно неграмотным, написал на зеленом заборе школы № 281 в Уланском переулке неприличное слово и потом долго бежал от разъяренного пешехода. Обстоятельства всегда были безжалостны к Виктору, и пешеход его догнал. Нет, он не поколотил маленького Витю, а доходчиво объяснил, что если уж хочешь - пиши, но так, чтобы у людей не портилось настроение.

Следуя этому завету, Виктор старается людей смешить, справедливо полагая, что плакать их заставят и без него.

Сочинительством Витя занимался упорно, явив миру сотни юмористических рассказов, эстрадные и телевизионные спектакли "Три вопроса", "Круглая луна", "Сладкая парочка", "Дядя Ваня и другие" и др. На книжных полках читателей - его книги "Юморист", "Хорошо, когда светит солнце", "Блеск", а в сердцах телезрителей - его лучезарный облик, хорошо известный благодаря популярным телепередачам и щедрому таланту.

Автор

В кино снимаюсь, играю монаха, который крылья сделал и с колокольни упал.

Мне крылья сделали, говорят: "Давай!" Столкнули с колокольни, а я - полетел.

Режиссер кричит: "Ты что - роль забыл? Ты ж должен упасть!" Столкнули меня, а я опять полетел. В деревне дело было, ребятишки бегут, вопят: "Осень! Мужики на юг улетают!"

Бабка какая-то кричит: "Милок, поищи сверьху мою корову! А то она пошла траву щипать, а куды не сказала!"

Фермер орет: "Что ж ты порожним летаешь - распыли удобренья, иначе эти твари весь урожай сожрут!" Я кричу: "Какие твари?!" Он кричит: "Да эти - городские!"

Режиссер кричит: "Дубль третий! Ты должен взмахнуть и упасть!"

Я взмахнул и полетел. Он кричит: "Этого не может быть! Монах упал!"

Я кричу: "Я атеист. Вернее, - кричу, - я верю, что Бог есть, но не верю, что мы в него верим!"

Режиссер кричит: "Твою мать! Слезай с неба! Урежьте, - кричит, - у него крылья, чтоб он сразу брякнулся!"

Урезали мне крылья на полметра, я взмахнул и - полетел.

Оператор орет: "Что ж он, гад, делает - у меня пленка скоро кончится! Дайте ему снотворного или слабительного, чтоб его в полет не тянуло!"

А у колокольни уж все население деревни собралось. Тракторист орет: "Что он тут как птичка порхает! Лучше б за бутылкой сгонял!"

Бабка кричит: "Он небось денег хотит, а на мою пензию можна тока корову кормить, а с ее молока и я жива!"

Фермер орет: "Им легче за границей продукты покупать, чем свой урожай сохранить! Ну что ему стоило синильной кислотой сверху побрызгать!"

Старичок кричит: "Ето мафия! Оне тута казину хотят построить, чтобы наши бабы им стриптиз показывали!"

Баба Нюрка орет: "Я ему и без казины покажу! Все одно тут меня, кроме меня, никто не видит!"

Режиссер кричит: "Ты что - издеваешься?! Сейчас солнце зайдет! Немедленно приколокольнивайся!" Я кричу: "У монаха не получилось, а я - лечу!"

Помреж кричит: "Ну, кретин! Ему внизу постелили, чтоб мягко падать, а он летает и еще разговаривает!"

Учительница у колокольни объясняет детям: "Это иллюзия - обман зрения!"

Я кричу: "Дети, не верьте! Я лечу, вы же видите!.."

Девочка сквозь слезы говорит: "Мы видим, но если скажем, что видим, учительница может двойку поставить!"

Ну, сел я на колокольню, головой об колокол стукнулся, и где сильней загудело - не понять!

Подрезали мне крылья так, что они чуть больше ладоней стали. Режиссер кричит: "Дубль пять! Давай!"

Я взмахнул и полетел. Тяжело, конечно, но лечу!

Режиссер кричит: "Ружье мне!" Принесли ему дробовик. Встал я опять в проеме колокольни, он говорит в мегафон: "Дубль шесть! И учти, Витя, или ты упадешь живым, или мертвым!"

Взмахнул я крыльями, и... тут, на мое счастье, солнце зашло. Завтра съемки продолжатся, а как поступить - я не знаю. Обидно: умею летать, а нужно - падать!

Алло, Люся, это я! Догадайся, откуда я звоню? Почему из дурдома? Самое для меня место? Ошибаешься, Люся, я из тюрьмы.