Кое-как доплелась от остановки до подъезда своей девятиэтажки. Отдыхая на каждой лестничной площадке (лифт, конечно, не работал), поднялась в квартиру. Сняла пальто, сапоги, а на большее сил уже не осталось. Легла на диван, щелкнув перед этим клавишей телевизора, и через мгновение увидела на экране генерала Тропинина, начальника УВД. Генерал отвечал на вопросы журналиста, касающиеся раскрытия уголовных преступлений. Журналист тщательно формулировал вопросы, явно старался не обидеть генерала, поставить проблему помягче, поизящнее, но все же суть ее оставалась жесткой и скрыть ее от общественности было невозможно. Перед экраном сидели сотни тысяч зрителей, которые хорошо знали, какой беспредел творится в стране и области, сколько убийств, изнасилований, грабежей, разбойных нападений, квартирных краж совершено за только что минувшие сутки и за последние месяцы. Задавать главному милиционеру области нелицеприятные вопросы понуждала журналиста сама жизнь, хотя он и старался найти приемлемую для собеседника форму общения. Видимо, чтобы облегчить себе задачу, ведущий программы пошел на хитрость, использовал известный журналистский прием: вопросы, а точнее, оценку деятельности милиции давали «люди с улицы», те, кто случайно оказался перед телекамерой. Вот тогда-то Крайко и услышала: «Уж если они сами себя не могут защитить…»

Эмма Александровна вздохнула. В самом деле, что возразить этому человеку? Нападению бандитов стали подвергаться не только милиционеры, но и судьи, сотрудники прокуратуры — газеты пестрят этими жуткими сообщениями. А если взять конкретный пример, нападение на милиционеров у Дома офицеров, то парни эти были на своем посту, на службе, вооружены и обучены защищаться, какой-то шанс спастись у них, наверное, был, если бы они проявили ббльшую бдительность. Но все это — теоретические рассуждения, речь ведь шла о секундах. Их убили — подло, внезапно, в упор. Что тут можно было предпринять даже самому бдительному и подготовленному человеку?

Убийцы или убийца не найдены до сих пор.

Это теперь упрек и ей, Крайко, «важняку» областной прокуратуры, возглавившей поиск преступника на нынешнем этапе.

Дохлое, конечно, дело. Зачем взялась за него?

Много месяцев прошло с момента убийства, дело производством приостанавливалось, его едва не списали в архив, хотя, конечно, убийства не списывают — закон не позволяет сыщикам и прокурорам махнуть рукой на насильственную смерть человека. Ищи хоть всю жизнь.

Вот они и ищут.

Сразу после нападения на инкассаторов, когда стало ясно, что «заработали» пистолеты убитых милиционеров и оба уголовных дела были объединены в одно, зам областного прокурора по следствию Василий Васильевич Заиграев вызвал Крайко к себе в кабинет. Все в прокуратуре знали, что у Заиграева с Крайко натянутые отношения, зам по следствию недолюбливал удачливую в работе и независимую по характеру Эмму Александровну, не прощал ей прямолинейности и резкости в суждениях, а тем более критики в свой адрес. А как было не критиковать Заиграева? Если это прежде всего по его вине, по его недосмотру и халатности развалилось очень серьезное уголовное дело по обвинению банды вымогателей, которой руководил Грачевский?! Если это по его, Заиграева, рекомендации на работу в областную прокуратуру был принят недобросовестный человек, Назимов, с которым они когда-то работали в Азербайджане… Прокурор области, доверившись своему заместителю, даже не спросил у Назимова паспорт, не уточнил, прописан ли тот в городе. Поинтересовался лишь: «Как устроились, Искандер?» И шустрый следователь, не моргнув глазом, ответил: «Хорошо. Живу неподалеку от прокуратуры, ездить даже не надо, хожу на работу пешком». — «Ну что ж, продолжайте ходить», — был улыбчивый ответ.

Стражи законности сами не предполагали, во что может вылиться эта история.

А закончилась она весьма печально: Назимов вел следствие по банде Грачевского, возглавлял следственно-оперативную группу из числа сотрудников областной прокуратуры и офицеров управления ФСБ. Оперативники, безупречно выполнившие свою работу, раскрывшие банду вымогателей и «разбойников с большой дороги» в прямом смысле этих слов, как пчелки, натаскавшие прокуратуре и будущему правосудию неоспоримые доказательства вины — награбленные ценности, несколько тысяч американских долларов, пистолет Макарова, показания потерпевших и свидетелей — были просто потрясены. Все несколько томов «дела» и вещдоки находились в сейфе Назимова, в его служебном кабинете. И кабинет вдруг, в одну прекрасную ночь… запылал!

Сгорели тома «дела», часть денег, исчез пистолет.

Такого не случалось в стенах прокуратуры никогда!

Внутреннее следствие доказало, что Назимов с ам поджег кабинет, стремясь скрыть следы собственного преступления, он отдал доллары «в рост», под проценты, своему приятелю. Но самое главное выяснилось позже: оказалось, что Искандер Назимов не является гражданином Российской Федерации, так как по-прежнему прописан в Баку, российского подданства не принимал, и по Конституции РФ не имеет права осуществлять какие-либо следственные действия. Они просто-напросто не имеют юридической силы.

Назимова, конечно, арестовали, но «дело Грачевского» рассыпалось, суд отказался рассматривать его, бандитов из СИЗО выпустили… Можно понять их радость!

Обо всем этом с горечью и гневом Крайко говорила на расширенном служебном совещании прокуроров и следователей, беспощадно критикуя Заиграева, как главного виновника случившегося, требуя для него сурового наказания — увольнения из прокуратуры. Но Василий Васильевич принародно поплакался. «Да, виноват, не проверил паспорт Назимова, доверился… Но я же Искандера столько лет знал! Честнейший человек! Мы с ним в Баку столько дел раскрыли!..

Простите, товарищи. Виноват, признаю. Наука на всю жизнь…»

Все зависело от решения начальства, областного прокурора, а тот, объявив Заиграеву строгий выговор и предупредив своего зама о неполном служебном соответствии, спустил дело на тормозах, даже оставил Василия Васильевича в прежней должности.

И вот улеглись страсти, офицеры УФСБ и следовательская группа прокуратуры стали восстанавливать дело Грачевского, и теперь вот Заиграев, не поднимая глаз от крышки стола, сказал Крайко: