Несколько мгновений спустя мы, на свое несчастье, заметили, что к нам приближаются шестеро негодяев в военной форме, с ними был еще очень красивый молодой господин, одетый как буржуа и совершенно на них непохожий. Эту банду с самыми лучшими намерениями отправил нам на помощь кучер. Вся шайка, за исключением очаровательного юноши, была пьяна, а их ужасные речи, которые они вели, направляясь к нашей карете, заставляли усомниться в честности намерений.

— Ух, ты, тысяча чертей! — произнес, подходя ближе, предводитель мерзавцев. — Посмотрим, что это тут у нас? Да здесь воз, полный дичи, — продолжил он, оборачиваясь к сообщникам. — На наше счастье, они красивые. Черт возьми, вот это удача! Потешимся вволю, пусть каждый из вас последует моему примеру.

— Я обещаю два кульбита каждой! — ответил главарю один из бандитов.

— А я — полдюжины! — похвалился другой.

— Довольно вам бахвалиться! — заорал третий. — А ну, разбойницы, вылезайте-ка оттуда или я научу вас хорошим манерам!

— Вылезти? Но как? Шагнув прямо в грязь? Да она доходит нам прямо до пояса!

— Не стоит, — буркнул другой член шайки, — не стану же я обнимать испачканные в грязи задницы! Ну же, принцессы, вперед, карабкайтесь на меня, а потом, в благодарность… Оп-ля!

Бедная Сильвина была ни жива, ни мертва и первой решилась вылезти из берлины. С плечей носильщика она попала прямо в объятия сержанта, который, заткнув коротенькую трубочку-носогрейку за ленту шляпы, сочно поцеловал ее в губы. Сильвина испустила громкий испуганный крик, за что и получила жестокий удар сапогом в зад.

Другой разбойник поймал за юбки Терезу, собиравшуюся бежать через другую дверцу. Красота оголившегося при этом тела произвела фурор, все бретеры отдали ей предпочтение, заорав нестройным хором:

— Эту — мне! Я ее хочу! Мне! Мне!

Не сопротивляясь, Тереза позволила уложить себя на землю — она видела, какой урок получила Сильвина, и не проронила ни слова. Что касается меня, то гнев пересиливал страх. Когда пришел мой черед, я осторожно вытащила из кармана нож и забилась в угол кареты, угрожая ударить первого, кто дерзнет поднять на меня руку. Такой апломб пришелся по вкусу негодяям — они начали хохотать, как безумные, и поклялись, что ничего мне не сделают, если я позволю им влезть внутрь и взять что-нибудь на память о нашем милом свидании. Я отказалась капитулировать и, ловко спрыгнув в грязь, кинулась на одного из солдат и легко ранила его ножом. Другие в это время избивали нашего кучера, привязав его к дереву. Тереза, забравшаяся в густой кустарник, отбивалась там от солдата. Лежавшая на земле Сильвина умоляла пощадить ее. Тот бандит, которого я ранила, связал мне руки, обещая, что немедленно изобьет «эту гадину».

Тут красивый молодой человек, до сего момента пытавшийся лишь остановить насилие, впал в ярость. Он схватил одну из шпаг, брошенных бандитами, встал в позицию и начал угрожать, что убьет каждого, кто нападет на нас. Ему могли нанести в ответ несколько смертельных ударов, если бы не два всадника, во весь опор скакавших к нам.

Всадники, увидев в руках у бандитов обнаженные шпаги, осадили коней и несколько мгновений, видимо, обсуждали, стоит ли приближаться к нам. Потом самый решительный из двоих подал пример своему товарищу, и они подъехали, держа пистолеты наготове. По разговору и костюмам мы тотчас поняли, что эти смелые и честные господа — англичане. Вид огнестрельного оружия напугал наших врагов, ведь в их распоряжении были лишь сабли да палки. Мы побежали к нашим защитникам и спрятались за их лошадьми. Красивый молодой человек, который, к счастью, говорил по-английски, в нескольких словах сообщил, что здесь произошло. Солдаты собрались было напасть на всадников, но тут появилась карета начальника почтовой станции: он тоже спешил нам на помощь.

Из кареты на ходу выскочил очень красивый господин с широким кинжалом в руке, которым он начал рубить с плеча негодяев, не дав себе труда задать ни одного вопроса. Бандиты выстроились в одну линию и обнажили сабли. Рядом с нашим новым покровителем геройски сражался красивый юноша, первым пришедший нам на помощь. Не прошло и нескольких минут, как мародеры были повержены — хватило четырех пистолетных выстрелов и нескольких ударов шпагой. Шум боя заставил сбежать солдата, напавшего на Терезу, и она появилась из кустов, без чепца, с растрепавшимися волосами, обнаженной грудью и спадающими юбками, которые она кое-как поддерживала руками.

Двое несчастных были мертвы, остальные попросили пощады, и бой прекратился, Храбрый англичанин великодушно приказал своему хирургу осмотреть и перевязать их раны.

Помогая бандитам, наши рыцари не забыли и о Сильвине, которая во время сражения лишилась чувств. Потом в нашу карету впрягли лошадей англичанина, и берлину вытянули из грязи. Все как будто налаживалось, и тут наш дорогой спаситель почувствовал наконец, что тоже ранен. К счастью, ранение оказалось поверхностным, царапину перевязали, и он сел в почтовую карету. Юноша сел к нам, и мы тронулись в путь.