Мудрец Гранат молча плакал. Слёзы светлыми ручейками убегали в дремучую чащу его бороды, наполовину посеребрённую сединой.

— Верно! — произнёс наконец Гранат, и по спокойному его голосу все поняли, что он принял важное решение. — Идите, а я проберусь к своему дому... Там у меня растёт молодой кустик серебряного дерева. Я увезу его и выращу серебряное дерево. Прощайте, друзья! Как только моё дерево созреет и я отгадаю его тайну, я найду вас, дорогой маэстро Тромбус... Тогда вы заиграете на тромбине, и мы опять соберёмся все вместе...

— Да, да, конечно... Я далеко не уйду, я поселюсь где-нибудь по соседству, — откликнулся маэстро Тромбус, усиленно подмаргивая и потирая рукой висок.

— Вас-солибас, я открою тайну непобедимости! Ждите от меня вестей!.. — Гранат дёрнул себя за бороду и влез на Аргамака.

— Будьте осторожны! Берегите себя! — говорили свирельцы, прощаясь с мудрецом.

Лица мужчин были суровы, женщины плакали навзрыд.

— Я пойду с вами и провожу вас! — вдруг решительно заявил Пятьюпять.

Переубеждать его было делом пустым. Да и не оставалось времени для споров.

Свирельцы молча простились с рощей и, неся на носилках раненых, звериной тропинкой двинулись прочь из Свирелии.

Домик Граната каким-то чудом уцелел. У окна его корчилось высохшее серебряное дерево, а недалеко от него — какая удача! — зеленел пушистый кустик, который Гранат питал эликсиром ЗСС.

Гранат бережно выкопал куст и набрал в мешочек земли от корня засохшего серебряного дерева. Потом он пошёл в домик, чтобы сложить в походную сумку все пакеты и пузырьки с порошками и эликсирами.

Пятьюпять стоял на карауле.

— Скорей, скорей! — нетерпеливо крикнул он мудрецу.

Каменный часовой, находившийся поблизости, услыхал голос Пятьюпять и издал тревожный рёв. На рёв этот, откуда ни возьмись, появился Гнилушка.

— Огонь! — скомандовал он.

Но не успел часовой вскинуть колючку, как Гнилушка отменил приказ.

— Отставить!.. Во-о-от уж где мы сведём старые счё-ё-ё-ёты! — злорадно протянул он.

Каменный воин подал Гнилушке пику. Гранат верхом на Аргамаке бросился к Пятьюпять на выручку.

— Куда вы! Назад! — закричал Пятъюпять. Увидев, что Гнилушка целится уже не в него, а в мудреца, Пятъюпять вскочил на оленя и заслонил Граната собой. В тот же миг отравленная колючка вонзилась в сердце Пятьюпять, и он приник к рогам Аргамака.

Каменный воин обмакнул в яд новое копьё и подал его Гнилушке.

— Скорей!.. Спасайтесь!.. — собравшись с силами, успел произнести Пятьюпять.

Это были его последние слова.

Гранат онемел от горя. И в ту минуту, когда Гнилушка замахнулся, чтоб ударить его, Аргамак, напуганный злобным видом своего давнего врага, рванулся и понёсся вперёд. А смертоносная пика, пущенная Гнилушкой, просвистела над головой мудреца.

Кто знал, куда нёс напуганный Аргамак своего хозяина и тело отважного Пятьюпять. Гранат не направлял и не останавливал оленя.

Наконец Аргамак сам остановился на склоне горы, среди белых берёз и плакучих ив. Здесь мудрец и похоронил Пятьюпять.

— Ты спас меня и погиб сам... Обещаю тебе — я никогда этого не забуду... — горько шептал Гранат, стоя у могилы, и так тискал в руках панамку, что она трещала по швам. Солнце уже село, и лысина мудреца не могла ослепить стоящего рядом с ним Аргамака.

Беглецы были уже далеко, но ещё долго вслед им неслись стук топоров, песни-рёв и дикий хохот Булыгана.

Однако не пришлось Булыгану разжиться серебряными дубинками: зной не пощадил и серебряных деревьев. Сначала они лишились листвы и потеряли мелодичный голос. Потом почернели и ссохлись их розовые тела. И сколько ни рубили их каменные воины, деревья не покорились злым рукам.

Булыгану не оставалось ничего другого, как уйти восвояси. В пустынной Свирелии он оставил лишь своего Ядозуба — охранять завоёванную страну.

Когда Гранат с вершины горы бросил прощальный взгляд на Свирелию, он, не стесняясь, горько заплакал.

Там, где ещё недавно была цветущая страна и жил весёлый, добрый народ, теперь валялись обломки и камни, дымились травы, поблёскивая чешуей, извивались змеи. И печальным кладбищем чернела роща серебряного дерева счастья.