Усков с Борисом пришли примерно через час, усталые, осунувшиеся. По лицам было видно, что ничего хорошего они не нашли… Геолог сел на камни, снял ружьё и сумку и мрачно вздохнул.

— Попали, называется… А ведь верно, Николай Никанорович, мы на уступе. В двух километрах отсюда он сужается до десятка метров и обрывается. Дальше

— бездна… А у вас что?

— Один километр. И тоже обрыв…

— И никакого хода наверх?

— Нет. Стена! Отвесная и очень высокая! В тумане полной высоты не определишь, но, думаю, не один десяток метров.

— Ну вот!.. Все ясно! Остаётся один путь — дальше вниз. Как только сойдёт туман, начнём разведку в этом направлении. А пока приведём в порядок верёвки.

— Надеюсь, мы не будем спускаться дальше по тому же способу, по которому попали сюда? — тихо спросил Орочко и улыбнулся.

Все рассмеялись.

— Ну, раз вы уже шутите — значит, дело идёт на поправку, — сказал Усков. — Очень хорошо! Постараемся обойтись без рискованных прыжков. Но что же это всё-таки за каверзный провал? Очень интересно!

Он задумался. Догадка, мелькавшая у него в голове, начинала все больше и больше походить на истину. Эршот… Вулкан? Похоже, что давно потухший вулкан. Всякий вулкан, как бы стар он ни был, имеет кратер. Да, кратер… Очень похоже. А что, если Эршот — вулкан? Да-да… И даже не потухший, не безмолвный вулкан. Вспомнилась долина Бешеной реки, тёплые озера, талики, обнаруженные агрономом. Не есть ли все это признаки деятельности вулканических сил, пусть слабых, но ещё живых? Но в таком случае… В таком случае они в кратере! И если стены кратера со всех сторон такие же отвесные, как эта… Тогда они в западне! И выхода из неё нет.

Геолог нахмурился и сильно потёр руками лоб. Все ждали слов ободрения. Но Усков молчал.

Уже далеко за полдень заколыхался наконец застоявшийся воздух. Подхваченный лёгким ветерком, туман поплыл в сторону. Сразу будто кто-то отдёрнул белый занавес, блеснуло чистое голубое небо, и па его ясном фоне чётко вырисовался верхний обрез крутой стены, откуда они упали. Ещё минута, и над таинственной бездной, окружавшей уступ, поплыли кучные молочно-белые облака, и тут же перед взором притихших людей зачернел второй, противоположный берег провала. Он был угрюм и высок. На каменных отвесах там и здесь пиками торчали останцы, похожие на шпили древних замков. Под скалами лежала густая, тёмная тень.

Усков поворачивался во все стороны, напряжённо рассматривая открывшуюся панораму, и все больше и больше убеждался в том, что они находятся в кольце высоких и отвесных стен. Только теперь решился он сказать товарищам правду:

— Мы находимся в древнем кратере потухшего вулкана Эршот…

Когда засияло солнце, туман над вершиной исчез бесследно. Только ниже уступа, над центром кратера, все ещё лежала непроницаемая белая пелена и ревниво скрывала его тайну. Но верхняя часть провала была теперь видна как на ладони.

Кратер имел форму широкой восьмёрки. В длину он тянулся на шесть — семь километров, в ширину — на три — четыре километра. В середине кратер заметно сужался. Собственно, похоже было, что это два рядом лежащих кратера, перемычка между которыми оказалась полуразрушенной временем.

Разведчики были удивлены и подавлены. Куда ни достигал их взгляд, всюду они видели отвесные стены, угрюмые, недоступные скалы, подымавшиеся местами вверх на двести — двести пятьдесят метров. Особенно высокими и массивными были стены северной стороны кратера, противоположной той, где находились разведчики. От верхнего обреза стены донизу, верней — до белого тумана, все ещё державшегося далеко внизу, было не меньше трехсот метров. Ясно была видна — сверху и почти донизу — гигантская стена из темно-серого гранита. Сотни тысяч лет, прошедших с тех пор, когда земная оболочка содрогалась здесь от подземных толчков, не изменили этот вздыбленный мир дикого камня. Все так же остро торчали в небо зубцы гранита, все так же поблёскивали на солнце изломы пластов. То был хаос первых дней мироздания…

Южная сторона восточного кратера, примерно в центре которой находились люди, постепенным полукольцом охватывала пространство и соединялась на востоке и западе с высокой северной стеной. На этой стороне стены кратера были значительно ниже. Высота стены от верха до уступа, где сейчас стояли разведчики, равнялась тридцати — сорока метрам. Если мы вспомним, что во время бури перед падением в пропасть люди долгое время катились по наклонной плоскости вниз, то станет понятной разница в высотах между северной и южной стеной с южной стороны вершина Эршота не сразу обрывалась, а постепенно спадала все ниже и ниже и только в каком-то определённом месте уже заканчивалась обрывом. Но и высота в сорок метров для разведчиков в их положении, конечно, была так же непреодолима, как и тысяча и две тысячи метров. Ясно, что выбраться наверх не представлялось возможным.

Посуровели лица. Смолкли разговоры. Усков глядел на освещённые солнцем крутые стены кратера, в кото-рый они попали столь трагическим путём, и не видел сейчас никакой возможности для спасения. Любимов внешне был спокоен. Он сидел на мешке и курил свою трубочку, словно отдыхал перед решительным наступлением. Орочко, утомлённый «процедурой», спал. Лука Лукич явно приуныл. Усы у него обвисли, он часто-часто моргал и неотступно осматривал края пропасти, все ещё надеясь разыскать в этих мрачных высотах удобный проход. Петя и Борис с надеждой выжидающе посматривали на Ускова.