Я скептически покачал головой. Еще не успев выйти, моя повесть привлекла внимание критики! Что-то тут не так. Мое пресловутое “воображение” помогло мне различить за всем этим руку Мак-Харриса. Его щупальца проникли всюду, в том числе на телевидение и радио, а ему было нужно во что бы то ни стало внушить читателям, будто история с энерганом — чистый вымысел. Пожалуй, Мак-Харрис вовсе не так уверен в себе, как пытался внушить мне час назад. “Вскоре мы все поймем. Наш приятель Командор уже разнюхал кое-что…” Судя по всему, “наш приятель” явно еще ничего не разнюхал.

Тем не менее в соответствии с той ролью, какая была мне отведена, я позвонил в телецентр “Америго-2” и попросил к телефону Джонни Салуда. С Джонни мы когда-то работали вместе и строчили свои репортажи в одной комнате, но он вовремя почувствовал, куда дует ветер, ушел из газеты на телевидение, стал телерепортером, потом режиссером и сценаристом, а в последнее время прослыл одним из самых влиятельных продюсеров. Он специализировался на сенсационных материалах и вот уже три года раз в неделю передает их в эфир, что сделало его одной из популярнейших личностей в стране.

Услыхав мой голос, Джонни затрещал как пулемет: — Тедди, салуд! (Словечко “салуд”, что по-испански значит “привет”, не сходило у него с языка, из-за него он и получил свое прозвище.)

Где ты пропадаешь? Мы тут прочли твой опус и решили, что из него можно сделать потрясающий сериал, десять серий, накрутим за несколько недель — и салуд! А ты тем временем пошевелишь извилинами и подкинешь нам продолжение. Что ты на это скажешь?

Я что-то невнятно пробурчал в ответ, а он, не слушая, продолжал: — Можешь сам читать текст от автора или даже играть самого себя, если в тебе есть искра божья. Слегка подгримируем — и салуд! Пять тысяч монет за серию. Джонни Салуд не жмот, ты это знаешь, а для старых друзей и коллег он всегда раскошелится. От тебя требуется одно: отбояриться от всех других предложений, наше дубье только и ждет, как бы прибрать к рукам гениального парня, выжать его как лимон, а потом дать ему коленом под зад и выкинуть на помойку…

Мне с трудом удалось вклиниться в одну из пауз: — Джонни, твое предложение так неожиданно, дай подумать, я в жизни не писал сценариев…

— Понимаю, понимаю, держишься за свою золотую жилу. Я бы тоже на твоем месте… Ладно, так и быть, семь тысяч за каждую серию, но ни центом больше, иначе старик Джонни вылетит в трубу — и салуд! Ха-ха-ха! Жду, приезжай, обмоем наш договор. У меня есть французский коньячок. Натуральный.

Салуд!

Предложение Джонни меня и обрадовало и встревожило: с какой целью Мак-Харрис осыпает меня манной небесной со своих немыслимых вершин?

Впрочем, к черту сомнения и колебания! К черту Мак-Харриса!

Клара, обедать!

Помнится, на обед у нас в тот день были отбивные, вино, кофе — все натуральное. За этим приятным занятием нас и застал Панчо.

— А-а, вот чем набивают животы преуспевающие журналисты! — с привычной грубоватой шутливостью начал он, но я уловил в его голосе тревогу.

От предложения пообедать с нами он отказался. — Слушай, — продолжал он, — ты не собираешься помыть машину? Смотри, как льет! — И знаком велел мне выйти следом за ним во двор.

Дождь уже переставал, но я взял щетку и принялся надраивать машину. А Панчо включил приемник — зазвучала элегическая мелодия нового модного танца “Стайфли, беби, не целуй меня, не души…” — и только тогда заговорил: — Ко мне приходили.

— Кто?

— Люди Командора.

Панчо пустил музыку еще громче.

— И что? — спросил я.

— Проверяли, есть ли у меня что-нибудь об “Энерган компани”, все перерыли и ушли… Не солоно хлебавши… — Он слабо улыбнулся, но тут же посерьезнел: — Но почему, Тедди? Ведь ты все это выдумал?

В ответ я вынул из кармана чек и помахал у него перед носом. Он даже присвистнул: — Пятьдесят тысяч?! Первый раз вижу такую цифру на денежном документе.

— Десять из них твои, — сказал я. — Слово есть слово.

— Ах да, ты обещал меня озолотить, — хмуро буркнул он.

В эту минуту в мелодию, доносившуюся из машины, вклинился мужской голос. Панчо подвигал рычажком вправо-влево, но голос не исчезал, напротив — он постепенно заглушил музыку и заговорил торжественно и властно.

Мы прислушались.

— Говорит радио “Динамитеро”! Говорит радио “Динамитеро”!

Слушайте важное сообщение!

Само по себе это не было бог весть какой новостью. Радио динамитеросов звучало в эфире довольно часто — как правило, накануне очередной акции Эль Капитана и Рыжей Хельги. Новым был голос: этот теплый, мягкий баритон я слышал впервые. И не сомневался, что миллионы людей в Веспуччии, затаив дыхание, ловят сейчас каждое слово диктора.

— Сегодня, сразу же после полудня, — вещал он, — во всех табачных и газетных киосках, а также во всех магазинах синтпарфюмерии будет производиться продажа энергана в зернах. Что такое энерган, вы знаете из нашумевшей повести Теодоро Искрова, напечатанной в газете “Утренняя заря”.