Шрифт:
Вокруг стоял белый дым, примерно по пояс человеку. Он полз из леса, и я долго не понимала, в чем причина. Такой дым мог быть только от свежей листвы или мокрого дерева, влажной травы…
В сентябрьском лесу после испепеляюще жаркого лета без единого дождя в течение двух самых жарких летних месяцев свежую листву найти было бы затруднительно. Кроны деревьев высохли еще в августе, и в сентябре уже начался фактически листопад, столь интенсивный, что можно было подумать, будто сейчас уже середина октября… Правда, листья падали на землю, не желтея предварительно, а прямо зелеными, поскольку зелеными высыхали на летнем солнце…
Там, впереди, – река или ручей…
Надежда на спасение, с которой я не расставалась, сменилась уверенностью, едва я только подумала о воде, которая ждет нас впереди… Я вспомнила узкую извилистую полоску зелени, оставшейся на гари, которую я видела из иллюминатора самолета.
Точно! Впереди та самая речушка, которая не может стать преградой верховому пожару – он легко перепрыгивает через нее по верхушкам, по сухой кроне, но проточная вода в ней никогда до конца не высыхает от жара горящего леса. В ней – наше спасение…
Глава восьмая
Гирю я догнала уже возле самого плаца. Его идея немного отдохнуть на этом асфальтовом пятачке меня смущала с самого начала, а сейчас я относилась к ней просто очень подозрительно…
Когда мы подбегали к этой маленькой тюремной «красной площади», легкий порыв ветер на минуту разогнал слоистый дым, и мы с Гирей резко затормозили перед озерком расплавленного асфальта. На вид его было не отличить от обычного, затвердевшего асфальта…
Но метрах в трех от начала плаца лежала фигура в телогрейке. Ноги наполовину погрузились в асфальт. Твердое покрытие площади просто расплавилось и превратилось в ловушку…
– Стой, Гиря! – закричала я, схватив его за рукав телогрейки.
Мы остановились, но только на секунду. И я, и он прекрасно понимали, что времени на раздумья нет, да и раздумывать было особенно не о чем. Спасение было только впереди, за полосой горящего леса.
– Вперед! – закричала на этот раз я, командуя Гирей. – Бегом!
Мы побежали мимо плаца, который снова затянуло белым дымом от деревьев. Я крикнула Гире, бегущему немного впереди меня:
– Там, впереди, должен быть какой-то ручей! Видишь белый дым?
– Речка! – крикнул в ответ Гиря. – Еланка! В Елань впадает. Меня раз водили работать в лес, мы на берегу сосны рубили…
– Глубокая? – спросила я.
– Где по колено, – ответил Гиря, – а где – очень глубоко. Так говорят те, кто лазил по ней… Как кому повезет…
Я была уверена, что нам повезет и мы выйдем к этой самой Еланке в том месте, где пусть и не очень, но достаточно глубоко, чтобы можно было благополучно переждать жар от горящего леса…
У этого подмосковного пожара была своя особенность. Из-за того, что верхушки деревьев высохли чрезвычайно сильно на сумасшедшем июльском и августовском солнце, верховой пожар пробегал по кронам очень быстро, и лес начинал гореть сверху, а не снизу… Огонь спускался на среднюю и нижнюю кроны довольно медленно, по мере того, как прогорали средние и нижние ветки. Именно поэтому огонь, пролетев по верхушкам, набросился на лагерные постройки, когда нижний лес еще не горел и по нему можно было пройти… На что я, собственно, и надеялась…
Здания же горят совсем по другому принципу, чем деревья. Здание может снаружи лишь слегка дымить, а потом из окон вырывается целый столб огня, оно мгновенно вспыхивает и через минуту уже охвачено пламенем полностью, снизу доверху.
Огонь шумел уже у нас над головами, и сверху на нас падали обломки горящих ветвей…
Услышав автоматную очередь, мы с Гирей остановились одновременно, хотя и рисковали оказаться прижатыми к земле пламенем верхового пожара, который в любую минуту мог спуститься вниз и расправиться с нами, прежде чем мы успеем добраться до лесной речки…
Очередь раздалась откуда-то справа. Это была короткая очередь, уверенная и прицельная. Кто-то стрелял наверняка. Наверное, такими очередями расстреливают – по три пули на человека, вполне достаточно, если бить наверняка… Так стреляют в безоружных.
Мы с Гирей переглянулись.
– Это Кузин! – сказала я уверенно. – Он понял, что мы ушли через лес, и теперь справа заходит для погони за нами…
Гиря покачал головой.
– Нет! Он преследовать нас не станет… На хрен мы ему сдались… Жизнью из-за нас рисковать… Он просто фланги перекрыл, чтобы никто из леса обратно не повернул. Видела, охранники вплоть до елок стояли? Значит, кто-то повернул все же и напоролся на них.
– А где Профессор? – вдруг вспомнила я. – Он же за мной бежал, а ты – за ним. Куда же он подевался? Ведь меня догнал ты, а не он.
Гиря усмехнулся.
– Ты про этого козла в очках? – переспросил он. – Так он никакой не профессор. Политик он. Дрянь он был, а не человек… Стукач.
– Где же он? – спросила я.
– Он зацепился за что-то рукой, когда бежал, – ответил, мрачно ухмыльнувшись, Гиря. – Теперь уж сгорел, наверное.
Что-то подозрительное показалось мне в его тоне… Он явно знал больше о судьбе этого политика-профессора, чем сказал мне.